— Сэр, ваша просьба чудовищна, — еле смогла вымолвить она. — Обращаться к незнакомому человеку по имени само по себе достаточно неприлично, но позволить ему… — Слова замерли у нее на устах, потому что Марк, не обращая внимания на протесты, обнял ее и прижал к себе.
У Кристы перехватило дыхание от гнева, но по всему ее телу пробежала чувственная дрожь. А его тело мгновенно ответило на ее близость, и, ощутив этот ответ, Криста вспыхнула до корней волос. Но с губ ее снова не сорвалось ни звука, потому что он алчущим ртом вдохнул готовое прозвучать слово вместе с ее дыханием.
Этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с тем, что ей когда-либо доводилось испытывать, и, конечно, не имел ничего общего с невинными поцелуями Брайана. В объятиях Марка ее сознание исчезло, унесенное бурным потоком чувственности, она инстинктивно прижималась к нему, и ее тело словно пыталось влиться в его мускулистое тело — так расплавленный металл принимает форму изложницы. Она чувствовала, как его губы завладели ее губами, а язык касается ее языка, и все в ней содрогалось, будто он касался обнаженных нервов.
В краткий миг просветления у нее мелькнула мысль, что этот человек несет в себе страшную опасность, потому что ему одному дана власть вызывать в ней такую бурю чувств, только его руки обладают магическим свойством лишать ее воли и рассудка.
Потом Марк провел кончиками пальцев по ее груди, и наслаждение от этого прикосновения было настолько сильным и утонченным, что ей показалось, она сейчас потеряет сознание. Еще ни одному мужчине она не позволяла столь интимных ласк. Вдруг его губы оторвались от ее губ и последовали за пальцами, скользя по белой коже в глубоком вырезе платья. Только тогда Криста очнулась и разразилась потоком фраз, исполненных праведного гнева, одновременно пытаясь вырваться из его объятий.
— Сэр, вы негодяй и распутник, — задыхаясь от ярости, говорила она. — Я не разрешала вам прикасаться к себе.
Он удивленно поднял черные брови.
— Не разрешали? Возможно, я неправильно вас понял. Так, может быть, чтобы исправить ошибку, теперь я поцелую вас с вашего согласия?
— Боже мой, это просто неслыханно! — воскликнула Криста. — Сэр, за кого вы меня принимаете?
— Я принимаю вас за ту, кем вы на самом деле являетесь. За красивую и страстную женщину, которой пора очнуться от сна и дать волю своим желаниям. Если вы сомневаетесь в моих словах, вспомните, как вы ответили на мой поцелуй. Интересно, осведомлен ли ваш жених о том, что вы на редкость страстная натура? Или вы уже представили ему все доказательства?
Прежде чем до нее в полной мере дошел дерзкий смысл его слов, рука ее взметнулась, и на щеке Марка проступила багровая полоса, отчетливо видная в свете луны. Но он остался неподвижен, лишь в глазах его сверкнул опасный огонек.
— О, я вижу, у английской розы острые шипы, — только и сказал он, потом, помолчав, уверен но произнес: — Криста, я знаю: наступит день, когда вы станете моей. Вы будете принадлежать мне телом и душой. Верите ли вы в кисмет? (Кисмет — судьба, рок (тюрк.).) Я верю. Наше соединение неизбежно, я понял это в тот миг, когда заглянул в ваши глаза. Нити наших судеб переплетены. Вы рождены для меня.
— Вы безумец! — в гневе отвечала Криста. — Я скоро выхожу замуж, а вы возвращаетесь в свою страну. Неужели вы смеете думать, что я создана для того, чтобы занять место в вашем гареме среди дюжины несчастных рабынь? — Голубые глаза Кристы сверкали. Этот человек заставил ее почувствовать и пережить то, о чем она до сей поры только мечтала, и ей предстоит бороться не только с его зло вещим обаянием, но и с собственной слабостью. — Нет, Марк, — пылко продолжала она, — мы больше никогда не увидим друг друга.
— Как вы ошибаетесь, Криста, — сказал Марк, с явным наслаждением произнеся ее имя, и загадочно улыбнулся. — Мы будем вместе — и гораздо раньше, чем вы можете себе представить. — Его глубокий голос звучал торжественно, словно он произносил клятву.
Криста тщетно пыталась найти достойный ответ — она была слишком взволнована. Впрочем, и сама необходимость в ответе отпала, потому что Марк вежливо предложил ей руку, на которую она после некоторого колебания оперлась, и уверенно повел ее к выходу из лабиринта. Там стояла на страже огромная неподвижная живая статуя — Омар, готовый отдать жизнь за своего господина.
Ступая рядом с Марком, Криста все еще кипела гневом. Этот человек просто чудовище. У него есть все — богатство, блестящее будущее, красота. Он может выбирать любую из женщин. Так зачем он играет с ней, Кристой, в какую-то странную игру? Кисмет? Как бы не так! Это будет их первая и последняя встреча.