«У одной волосы прямые, у другой курчавые, — говорила Алис, когда я была маленькой. — И обе недовольны. Одна пытается завить их, другая — распрямить. А все дело в том, что все хотят волнистые, такие, как у тебя…»
Мои волосы вились красивыми волнами — не крупными и не мелкими, спадая великолепным водопадом.
Черты лица свежие, словно летящие, раньше мне нравилось смотреть на себя чуть игриво, наслаждаться своей свободной юностью. Нравилось ловить восхищенные взгляды мужчин, тем более, что их было вокруг много. Не только Тори искал моих улыбок и взглядов…
Но теперь я думала лишь об одном. Быть может, я вижу себя такой в последний раз? Сколько продержится моя юность при жестоком муже? Сколько времени пройдет, прежде чем мои голубые глаза потухнут, а светлая кожа покроется уродливыми шрамами…
И ведь не соврешь себе. Я не смогу справиться с герцогом. Могу лишь попробовать его укротить… Но кто я такая перед его опытом и колдовскими способностями? Могу лишь быть несгибаемой, сильной. Пока этот старик меня не сломает, как сломал двух, а может, и трех жен до меня.
Я усмехнулась и принялась убирать волосы наверх. Нужно спешить… Но мне нужны были эти минуты. Чтобы понять свое решение и попрощаться с собой прежней.
Когда-то мама сказала, что жизнь куда больше похожа на сказку, чем я думаю. И порой я мечтала о сказке… Быть прекрасной принцессой, благородной и смелой. Жертвовать собой ради близких, самоотверженно бороться за свою любовь и за что-то доброе, хорошее… Эти сказки читала мне мама в детстве.
Кажется, в такую сказку я и попала…
Только вот в этих сказках всегда был хороший конец. Принцесса и ее любимый обретали счастье, а злого колдуна наказывали, или он сам наказывал себя своей злостью. А в моей сказке хорошего конца не предвиделось.
Просто пожертвую собой ради других… Ради родных. И ради незнакомого загадочного существа, спасенного мной.
Для этого я родилась? Чтобы прожить короткую жизнь, совершить подвиг и не получить никакой награды!?
Было слишком больно за саму себя. Жаль своей молодой жизни… Своей молодости, красоты, смелости. Вот этого тела, полного жажды жизни. И сердца, ждущего чего-то большого, полноводного, сильного… того, чего уже никогда не будет.
Я поймала губой слезу, пробежавшую по лицу. Соберись, Аленор. Если так — значит, так.
У тебя есть две недели. И незнакомец. Доведи дело до конца. А потом умирай с песней на устах и с любовью в сердце. С любовью к тем, ради кого ты должна пойти на это.
Я остановила себя. Хватит думать об этом. Действуй.
Он ждет тебя.
При мысли о незнакомце я вдруг ощутила радость. На эти две недели у меня есть смысл жизни. И нечто новое, непознанное… Ведь не каждый день встречаешь нечеловека.
По дороге я волновалась. В голове теснились мысли, что незнакомец мог умереть, пока меня не было. Или кто-то забрел в домик. Обычно никто не смел, его посещали лишь мы с отцом и сопровождающая прислуга. Но кто знает… Охотник, крестьянин, зашедший в лес за дровами.
Или он мог прийти в себя, попробовать встать… И уйти. Упасть где-нибудь и быть не в силах подняться. А потом его найдут, прежде чем я окажусь рядом…
Я пришпорила Перрино и вскоре оказалась возле домика.
Заходила с опасением. Мне все казалось, вдруг его там нет? Вдруг мне все приснилось, привиделось, и я просто выдумала себе интересное приключение, чтобы отвлечься от невыносимой действительности?
Или меня встретит холодный труп?
Я перевесила тяжелую корзину на другую руку, открыла дверь… И замерла, встретившись с яркими янтарными глазами.
Глаза притягивали, заставляли провалиться в себя. А в их центре, как щель в бездну — зрачки в форме вытянутых песочных часов.
Глава 8
Только что я была хозяйкой положения. Спасительницей и целительницей. А он — раненым и беззащитным.
Стоило ему прийти в сознание, и все поменялось.
Я, не испугавшаяся нечеловека, не боявшаяся его, когда он чуть не задушил меня, теперь чувствовала себя, как лань перед охотником. Выстрелит или пожалеет?
Стоило ему открыть глаза, и от красивого лица повеяло опасностью. Уверенной силой и опасностью.
Приподнявшись в кровати, полусидя, он смотрел на меня, и этот взгляд… обволакивал, тянул, как магнит, не давал отвести глаза или пошевелиться. Несколько мгновений я стояла, как прикованная, и видела только янтарь с песочными часами, проваливалась в эту щель… И выныривала, чтобы увидеть темный цвет кожи и ощутить тонкое биение своего сердца, когда взгляд непроизвольно касался мощной шеи и гладких, округлых плеч, бугрящихся мускулами под шелковистой бронзой.