— Вдруг я Дракон, — рассмеялся Ветер самой мысли об этом. — Неужели похож?
— Нет же, — Ильмара махнула на него рукой, тоже весело, — я подумала, из служителей, может быть…
— Нет, я обычный человек. А слова мои — оттого, что я такой же, как и ты. Чужой здесь.
— Послушай, а оставайся у меня! — загорелась вдруг она. — Расскажешь что–нибудь. Про родные места. Я так давно там не бывала… С тех пор, как увезли меня.
— Да я‑то не против, — Ветер пожал плечами, — только согласятся ли хозяева?
— А я и есть хозяйка!
И не дожидаясь больше ответа, она что–то выкрикнула, обернувшись, на одном из наречий горги.
Из дома вышли две темные женщины–горги, одна уже в летах, другая совсем молодая. С трудом он разобрал, как Ильмара приказала им устроить гостя. Какая удача, ее долго разыскивал дальний брат матери, и наконец нашел. Он погостит тут несколько дней. Хозяйка продолжала отдавать другие приказания, и Ветер перестал прислушиваться. Восторга его приход у слуг не вызвал, видно было по недоверчивым, хмурым лицам женщин. Но отказываться от предложения радушной хозяйки он не стал. В конце концов, у каждого из нас своя голова на плечах. Да и вряд ли Ветер здесь задержится: помоется, наестся, переночует и уйдет. Сейчас он ощущал полной мерой, как устал и ослаб в последнее время, и после такого заманчивого предложения сама даже мысль о ночлежке стала ему ненавистна.
Он остался, и провел в этом доме не одну ночь, а целых четыре. Причиной тому стала усталость, вкусная еда, мягкая постель — на такой Ветру последний раз доводилось нежиться в глубоком прошлом. И конечно же, сама хозяйка, прекрасная, молодая и одинокая. История ее оказалась невеселой, но Ветер знавал и худшие.
Родом Ильмара была из маленького городка как раз под Ласпадом. Отец — мелкий ремесленник, потративший жизнь на безуспешные попытки накормить огромную семью, мать — вечно грустная женщина, пропитанная теми же заботами. Однажды некому Жарге, богатому торговцу из далекой Гаройхи пришлось проезжать через их местечко. Он увидал красавицу Ильмару на улице и проследовал за ней до самого дома. Родители для виду заупрямились, дескать, молода она еще, почти девчонка, но торговец очень хорошо заплатил им да еще содержание назначил, и девушка очутилась очень далеко от дома, в Гаройхе, в южной части Империи Индурги.
Там ее жизнь пошла совсем по–другому: Жарге новую жену обожал, отказа не было ни в чем. Очень скоро она родила чудесного мальчика на радость торговцу и на горе двум первым женам, которые до сих пор приносили супругу одних только девочек. Прошло еще немного времени, и у Ильмары появился второй сын. Вот ее дети и сделались мужниными любимцами и наследниками. Однако, на горе, тот долго на свете не зажился, скончался от тяжкого недуга, хотя был совсем не стар. Жизнь у Ильмары опять переменилась.
Дети ее еще слишком малы, и по традиции все дела перешли к отцу Жарге, который сразу же перебрался в Гаройху из Кийчена, из этого самого дома. Ведь Ветру известны обычаи горги? Женщинам у них ничего не принадлежит, даже собственная жизнь, однако тут свято почитают Мать, поэтому главная в роду имеет особую власть, лишь она одна, а все остальные, даже мужчины, должны ей повиноваться да еще за честь считать. Вот мать Жарге после смерти сына и приказала убираться чужестранке Ильмаре домой, на север. Та, однако, от детей не отказалась. Семья Жарге не могла чинить такого насилия над матерью наследников, и вот, ее отослали сюда, в просторный дом на краю земли.
Уже пять лет она здесь, среди грубых чужих людей, и видела с тех пор своих детишек лишь однажды. И то ведь самовольно в Гаройху наведалась, но больше ей того не позволяют, прислужниц таких приставили, что в оба глаза присматривают, да и не только они. А вернуться домой, на север… Куда, в нищую семью? У нее ничего своего тут нет, а на родине и того не будет. И детей она не бросит. Придет день, и ненавистная мать Жарге умрет, она ведь уже глубокая старуха. И тогда она, Ильмара, станет старшей в роду и вернется к своим детям.
— «Настанет только день», — задумчиво повторила она слова Ветра, заканчивая свой рассказ. — Как приятно мечтать! Уж скорей бы. А ты можешь повторить снова то, что говорил тогда, во дворе? Для меня…
Ветер поежился. Щемило сердце от того, как эта прекрасная молодая женщина с надеждой ждала чужой смерти. Словом, не было настроения повторять те прежние стихи, да и плохо их Ветер помнил, ведь он и сам был точно в угаре. Но Ильмара ждала, смотрела, и прекрасные глаза полнились грустью. Хотелось утешить ее, и Ветер, неожиданно для себя, тихо начал, покачивая в такт рукой: «Спустилась ночь, дом заперт на запор…»