— Ваше превосходительство, я вынужден заявить протест против такого предложения! — сказал он. — Время речей прошло. Перед лицом вчерашних убийств у вашего превосходительства нет иного выхода, как провести немедленные обыски и, если удастся, арестовать виновных.
Слова майора Боттомли были поддержаны присутствующими.
Плоское, мрачное лицо губернатора с узкими губами помрачнело еще больше. Плотно сжатые губы стали совсем похожи на узкую белую полоску. Пока говорил майор Боттомли, он глядел в пол, а затем сказал:
— Не в первый раз, возглавляя правительство, я встречаюсь с подобными обстоятельствами. Я очень благодарен вам, майор Боттомли, за совет, но я придерживаюсь иного мнения. Необходимо сделать все, что в наших силах, чтобы успокоить излишне возбужденные массы. Я хочу, чтобы почетному члену от округа Сен-Патрик была обеспечена со стороны полиции полная безопасность при выполнении им своей миссии.
И при этом он взглянул на начальника полиции.
Полковник Кемридж был высокий, сухощавый человек с тяжелыми чертами лица. Едва заметная недобрая усмешка оттянула книзу уголок его большого рта. Он поднялся и, сунув в глаз монокль, свирепо уставился на почетного члена от округа Сен-Патрик. Он не думал ему угрожать, просто стекло монокля так искажало взгляд полковника и придавало ему такую свирепость. И все же почетный член от округа Сен-Патрик виновато кашлянул, словно хотел извиниться за то, что губернатор сочувствует цветным, и выразить сожаление, что невольно стал свидетелем того, как отчитали такую важную персону, как майор Боттомли.
Обыски были временно приостановлены. Не выходя из машины, почетный член от округа Сен-Патрик обратился к народу и попросил каждого вернуться к работе. Он заверил всех, что губернатор самым внимательным образом рассмотрит все их требования.
Выступление его было встречено молчанием. Вдруг Француз, подняв кулаки над забинтованной головой, яростно крикнул:
— ...Провокатор!.. Хочешь заманить нас в ловушку! Товарищи, не слушайте этого человека, он подослан правительством, чтобы обмануть нас! Почему нам ничего не говорят об увеличении заработной платы? Мы не будем работать за нищенские гроши! Пусть ведут переговоры сейчас же, или мы рассчитаемся с ними! Не думайте, что всех нас можно запугать полицией!..
«Народный представитель», вдруг потеряв самообладание и потрясая дряблым коричневым кулаком, начал что-то кричать о «неблагодарных глупцах, которых водят за нос», о «нарушителях порядка», пока его спешно не увезла машина, эскортируемая полицейскими. Опасаясь повторения того, что было накануне, полиция временно отказалась от обысков.
А в это время возвращавшийся с коронации Буассон слал с пути телеграмму за телеграммой, выражая свое сожаление по поводу того, что рабочие, поддавшись уговорам хулиганских элементов, решились на насилие.
Глава LVI
Чиновники нефтяных компаний на юге острова были порядком напуганы событиями субботнего и воскресного дней. Нефтеперегонные заводы «Тринидад Лимитед» в Пойнт-Фортине закрыли свои ворота. Возле ворот и в определенных пунктах тянущейся на многие мили ограды стояли посты из вооруженных полицейских и добровольцев. Английские чиновники не без основания считали себя часовыми на этом дальнем рубеже империи. Они понимали, что отвечают за сохранность тех миллионов фунтов стерлингов, которые вложили в промышленность острова английские вкладчики, и не хотели терять своих хорошо оплачиваемых постов. Кроме того, их привело в бешенство убийство их белого соотечественника. Поддержать престиж белой расы, со всей строгостью пресечь малейшие проявления непослушания было совершенно необходимо. И они взялись за оружие.
Утро понедельника было ясным, безоблачным и росистым. Жара еще не наступила. Прохладный ветерок шелестел листвой деревьев. Веселые птички шумливо щебетали, перелетая с дерева на дерево. Казалось, что они переговариваются между собой, радуясь утру, или просто рассказывают друг другу, чем лакомились сегодня на завтрак. Им не было дела до того, что творилось внизу, за закрытыми воротами заводов компании «Тринидад Лимитед». А там люди замышляли убийство.
Их было всего десять, из них — семеро белых. Один в форме майора волонтеров, а шесть — кавалеристы. Остальные трое были негры-полицейские. Они стояли особняком, в стороне от белых.
Один из кавалеристов был Джек Лорример. Он попал сюда потому, что считался неплохим стрелком. Другой, высокий, костлявый, рыжеволосый парень в веснушках и с торчащими зубами, без конца рассказывал анекдоты. Джек Лорример, усевшись верхом на приклад винтовки, громко смеялся. Затем вскочил, ткнул рыжего в грудь и в свою очередь рассказал ему анекдот, но покрепче. Вдруг он умолк, заметив по ту сторону ограды молодого негра в синей блузе. Через высокую, в десять футов вышиной ограду из колючей проволоки негр смотрел на них испуганно и удивленно. Он не понимал, почему они вооружены, словно собрались на войну. Тяжелым военным шагом, только теперь появившимся у него, Лорример подошел к ограде. Его слегка кривые, сильные ноги, привыкшие одерживать победы на футбольном поле, были одеты теперь в блестящую броню краг и тяжелых бутсов. Лорример наслаждался скрипом новой кожи.