Уродливый негр, член Совета, снова поглощенный своим любимым занятием — ковырянием в носу, вдруг с удивлением заметил, с каким откровенным презрением Джо Элиас говорит о народе. Возмущенный этим, он присоединился к индийцу и вместе с ним стал осыпать Джо насмешками и бранью.
Джо считал, что, осудив действия рабочих, он поступил не только смело, но умно и дальновидно. Именно таким ему всегда хотелось быть — смелым, умным и дальновидным. Он сознавал свой вес в обществе, вес человека «государственного», несущего ответственность перед своим классом. Поэтому-то он и заговорил о справедливости и необходимости трезво смотреть на вещи. Он утверждал, что вытащить остров из трясины депрессии может не победа рабочих над предпринимателями, а разумное сотрудничество между теми и другими.
Толстый португалец с усиками, напоминающий откормленного борова, поднялся и хриплым густым басом поддержал Джо.
— На многих из нас, сидящих за этим столом, — начал он медленно и важно, — смотрят как на опытных и трезвых бизнесменов. Ответьте мне честно и откровенно: если мы не могли пойти на десятицентовую прибавку мусорщикам, то как можем мы решиться прибавить им тридцать центов? Такое предложение может внести только совершенно безответственный член нашего общества. Обсуждать его — значит попросту терять время. И, если мы намерены весь вечер посвятить такого рода обсуждениям, я прошу у Вашей милости разрешения покинуть заседание.
И не дожидаясь разрешения, он покинул зал.
А в это время всего лишь в квартале отсюда по улицам медленно двигалась погребальная процессия. Хоронили сыщика Дюка. Полиция сделала все, чтобы придать этому шествию торжественный характер. Но толпы женщин на тротуарах провожали насмешками лафет, покрытый траурными флагами. Они смеялись и во весь голос рассказывали о похождениях покойного.
— Подох!.. Туда ему дорога, сукиному сыну! Поделом всем, кто стреляет в безоружных людей!.. — слышалось со всех сторон, а детишки передразнивали медленный и торжественный шаг полицейских, следовавших за гробом.
Толпа в Вудфордском парке стала еще больше. Выступления ораторов уже прекратились, но мусорщики не расходились по домам. Они сидели у ограды парка, на тротуарах и ждали результатов заседания Совета. И, хотя заседание было закрытым и публика в зал совещаний не допускалась, служащие Совета информировали мусорщиков о его ходе и о том, кто за них и кто против. В шесть вечера заседание кончилось, так и не приняв решения. Когда Джо со свежей сигарой в зубах спустился по ступенькам к машине, его окружила толпа людей, желавших взглянуть на того, кто их предал. Возмущенные люди осыпали его бранью, угрожали избить, если только он снова посмеет выступить перед ними.
— Вот засадят кое-кого из вас за решетку, тогда заговорите по-другому! — зло огрызался Джо, усаживаясь в машину. Шофер нажал на стартер, и автомобиль медленно двинулся через толпу. У одного из стоявших в руках была здоровенная палка, и он с силой ударил ею по заднему крылу машины. Шофер затормозил, обеспокоенный не столько повреждением, нанесенным машине, сколько попыткой нанести урон престижу его хозяина. Но Джо рявкнул: — Поезжай! — и еще яростней задымил сигарой.
— Уж эти босяки, сэр! — презрительно заметил шофер и изо всей силы нажал кнопку сигнала, словно хотел этим выразить свое негодование...
В четверг утром состоялось новое заседание Совета. К этому времени мусорщики уже бастовали. После часовой дискуссии было решено повысить им жалованье на двадцать центов в день за счет сумм, выделенных на одно из мероприятий по благоустройству города. Мусорщики согласились на эту прибавку и вышли на работу.
Глава LIX
Весть о событиях последних трех дней разнеслась по всему миру. Для рабочего класса Вест-Индии она была подобна звуку трубы, зовущей к бою. Но в Англии она прозвучала как погребальный звон колоколов, оплакивающих уходящую эпоху. В парламенте с ужасом говорили о сожженном заживо «храбром офицере», имевшем «безупречный послужной список». Требовали учреждения королевской комиссии для расследования. Выражали уверенность, что повинные в этом «хулиганские элементы» будут пойманы и наказаны по заслугам. Но многие представители английского рабочего класса сгорали со стыда, узнав, как обращаются с их братьями в колониях... В грядущих боях им предстояло поддержать их действием...
А пока вооруженные до зубов волонтеры патрулировали по югу острова в грузовиках с установленными на них пулеметами. То здесь, то там их встречали градом камней, и среди рабочих, безработных и голодных росло количество убитых.