Красота его молодой жены пробудила в сердце страстное желание спокойной и безмятежной жизни. Он с ужасом думал о том, что с ней что-нибудь может случиться.
— Касси!
Она подошла. Он заставил ее снять сорочку. Когда она наклонилась над ним, он коснулся руками ее прекрасной груди.
— Я никогда не думал, что смогу так полюбить, — промолвил он. — Если меня поймают...
Но она закрыла ему рот поцелуем.
— Жди меня, Касси, жди, слышишь! — со страстной мольбой прошептал он ей на ухо. — Если меня поймают, это означает два или три года тюрьмы...
Но она снова закрыла ему рот поцелуем, ласками заглушила мрачные думы... Он лежал, успокоенный, и глядел в потолок. Она гладила его лоб, пытаясь прогнать мучившие его невеселые мысли.
— Нет, ты не сможешь ждать меня, — с горькой покорностью промолвил он. — Чтобы жить, ты должна стать содержанкой, продавать свое тело за деньги. Знать, что женщина, которую ты любишь, вынуждена пойти на это!.. Боже мой! Лучше убить тебя, убить себя, чем, сидя в тюрьме, терзаться этой мыслью!
— Кто сказал, что ты попадешь в тюрьму? — спросила Касси. — После того, через что мы с тобой прошли, ты думаешь, я могу оставить тебя ради другого? Разве кто-нибудь даст мне то, что дал ты?
— Но как ты будешь жить, Касси? — спросил он и крепко сжал ее руку.
— Проживу, если только не повесят за убийство Дюка.
— Для этого нужны свидетели, а рабочие Файзабада никогда не предадут тебя, я уже говорил тебе это. Они ненавидят полицию, да кроме того, они сами виноваты не меньше, чем ты.
Они помолчали. Касси вздохнула. Он обхватил ее за плечи и притянул к себе.
— Не думай об этом, — сказал он. — Я знаю рабочих. Меня больше беспокоит, как ты будешь жить одна.
— Я найду работу. Проживу. Не впервые мне оставаться одной.
Он какое-то время молчал. Потом снова заговорил.
— Для меня ты дороже жизни, безопасности, дороже друзей. Когда ты приехала в Файзабад, я все время боялся, что так случится. Мне не хочется в тюрьму только из-за тебя, не из-за товарищей. Это ужасно... Только я начал радоваться жизни, как у меня все отнимают!
— Но, Бен, ты разговариваешь, как пораженец! Тебя ведь еще не поймали!
— Остров так мал. Где здесь спрячешься?
Она почувствовала разочарование.
— Ты не борец.
— Я устал, — пробормотал он.
Она поглаживала его гладкие, теперь постоянно выбритые щеки, теребила за уши, горячо целовала, всеми силами стараясь вернуть ему прежнюю уверенность в себе.
— Ты не должен падать духом, — говорила она. — Рабочие смотрят на тебя. Кто же, как не ты, может научить их?
— Жизнь научит их.
— Но ты обязан руководить ими! У тебя знания, опыт.
Он так крепко прижал ее к себе, что она чуть не задохнулась.
— Хорошо, для тебя я готов на все!.. — сказал он, и улыбка осветила его лицо...
На следующий день к Лемэтру пришли посланные от рабочих Пойнт-Фортина и Файзабада, чтобы рассказать ему, как идет забастовка. Винчестер окончательно струсил.
— Что ты делаешь, ты хочешь, чтобы узнала полиция? — громко зашептал он Лемэтру, и от волнения его длинные, жидкие усы запрыгали вверх и вниз.
— Не тебе попадать в тюрьму, а мне, чего ты волнуешься? — со сдержанным гневом ответил Лемэтр.
В этот вечер он побывал на тайном собрании в окрестностях Файзабада. На юге острова патрулировали сотни полицейских и волонтеров, разгоняя любые, даже самые маленькие скопления людей, даже тех, кто собирался с невинной целью провести время в компании. Руководители бастующих рабочих встречались в лесу, в заброшенной крестьянской избушке. Рабочая лига избрала забастовочный комитет, но о сборе средств не могло быть и речи. Многие из тех, кто мог бы оказать денежную помощь, после событий последних дней отвернулись от рабочих. Теперь рабочий должен был просить у своих же товарищей — шиллинги, трипенсы, пенсы. Денег было так мало, что Лемэтр предложил истратить их целиком на агитационную литературу. С ним согласились. Постоянная связь с бастующими, поддержка в них боевого настроения были совершенно необходимы.
Тайно отпечатали тысячи листовок. Несмотря на полицейский террор, рабочие распространяли их в Файзабаде, Пойнт-Фортине, Сан-Фернандо, Пуэнт-а-Пьер. Пять человек были арестованы.
Ежедневно в домик Винчестера приходили члены забастовочного комитета, чтобы повидаться с Лемэтром. И Лемэтр совсем забыл, что не он здесь хозяин. Он сидел с ними в гостиной, не обращая внимания на сползавшие со стульев и валяющиеся на полу салфеточки, небрежно отодвигал в сторону мешавшие ему столики с безделушками. Касси приходила и шептала ему на ухо: