– Бог мой, но кто же вы? – спросила девушка, изумленная этой лавиной чувств и очарованная его глазами, которые, казалось, изливали пламя.
– Кто я! – воскликнул пират, и лицо его потемнело. – Кто я!..
Он подошел еще ближе к молодой леди и, пристально глядя на нее, мрачно произнес:
– Вокруг меня тьма, которую лучше не рассеивать. За этой тьмой кроется нечто страшное, ужасное, но знайте также, что я ношу имя, благословляемое всем населением этих морей, имя, которое заставляет дрожать не только султана Борнео, но даже англичан вашего острова.
– И вы говорите, что любите меня, вы, такой могущественный? – прошептала девушка сдавленным голосом.
– Да, и ради вас могу сделать все! Люблю такой любовью, что могу совершить и любые безумства, и чудеса. Испытайте меня, прикажите мне что угодно, и я повинуюсь, как раб, с восторгом и без раздумья. Хотите, чтобы я сделался королем и дал вам трон? Я стану им. Хотите, чтобы я, который любит вас до безумия, вернулся туда, откуда приехал, и я вернусь, навсегда разбив свое сердце. Хотите, чтобы я умер у ваших ног, и я убью себя. Говорите, я потерял голову, кровь моя горит! Говорите, миледи, говорите!..
– Да… любите меня, – прошептала она, побежденная этой страстью.
В эту минуту на противоположном берегу прогремели два или три ружейных выстрела.
– Тигр! – воскликнула Марианна.
– Он мой! – вскричал Сандокан.
И, дав шпоры коню, он, как молния, кинулся на своем вороном в ту сторону. Выскочив на поляну, он увидел спешившихся охотников. Впереди всех стоял морской офицер с ружьем, наставленным в сторону ближайших зарослей.
Сандокан бросил поводья с криком: «Тигр мой!» – и спрыгнул с коня.
Казалось, это был второй тигр. Огромными прыжками он ринулся прямо в заросли, сжимая в правой руке сверкающий крис.
– Князь! – испуганно закричала Марианна.
Но Сандокан уже не слышал ничего.
Морской офицер прицелился и выстрелил в тигра, который прятался в зарослях, готовясь к прыжку.
Дым еще не развеялся, когда все увидели, что тигр жив и в ярости мчится к стрелку. Он готов был уже наброситься на охотника и разорвать его, когда Сандокан подоспел со своим крисом. Не раздумывая, он ринулся на зверя, и прежде чем тот, удивленный такой отвагой, подумал защищаться, опрокинул его на землю, сжав горло с такой силой, что придушил его рычание.
– Смотри на меня, – сказал он. – Я тоже Тигр.
И быстрый, как молния, вонзил змеевидное лезвие криса в сердце могучего зверя.
Криками удивления и восторга приветствовали другие охотники и загонщики эту сцену. А пират, вышедший невредимым из этой схватки, бросил презрительный взгляд на бледного, обескураженного своим промахом офицера и, повернувшись к молодой леди, онемевшей от ужаса и тревоги, с жестом, достойным короля, сказал ей:
– Миледи, шкура этого тигра – ваша.
Глава IX
Западня
Обед, предложенный лордом Джеймсом своим гостям, был самый блестящий и самый веселый из всех, которые когда-либо бывали на его вилле.
За чаем беседа оживилась, говорили о тиграх, об охоте, о пиратах, о кораблях. И только морской офицер сидел молча и, казалось, был занят единственно изучением Сандокана, ни на мгновение не отрывая от него взгляда, не пропуская ни одного его слова, ни одного жеста.
Внезапно, обращаясь к Сандокану, который говорил в этот момент о пиратстве, он резко спросил его:
– Извините, князь, а давно вы приехали на Лабуан?
– Я здесь двадцать дней, сударь, – отвечал Тигр.
– Но отчего не видно вашего корабля у Виктории?
– Потому что пираты похитили мои прао.
– Пираты!.. Значит, на вас напали пираты? Но где?
– Вблизи Ромадес.
– Когда?
– За несколько часов до моего появления на этих берегах.
– Вы, по-видимому, ошибаетесь, князь. Как раз в эти дни наш крейсер плавал в тех местах, но ни один пушечный выстрел не донесся до нас.