— Слушаюсь, господин, — поклонилась целительница, — я зайду через час, проверю госпожу, лёд с живота пока не убирайте. Всё необходимое для детей лежит на комоде.
— Я справлюсь, — поторопил её, хотя пеленать младенцев не доводилось раньше. Сейчас готов попробовать, ведь Диане нужна помощь. А ещё хочет извиниться перед ней…
Женщины ушли, оставив новоиспечённых родителей наедине.
В коридоре их ждал «сюрприз» — навстречу идёт Алия. Разумеется, недовольная — ничего не меняется.
— Ну? — спросила она, скрестив руки на груди. Перегородила собой дорогу, что оказалось несложно: за последнее время сильно растолстела, потеряв былую красоту.
— Чего тебе? — спокойно уточнила Халима. Обошла её.
— Эта тварь родила уже? — не унимается. Схватила старшую жену за локоть. — Или сдохла? — «это было бы замечательно» — добавила мысленно девушка.
— Не надо скандалить, — тихо произнесла Фатима, призывая к порядку.
— Она мальчика родила, да? Поэтому вы не говорите мне?!
— Двоих мальчиков, — с гордостью за Диану ответила Халима.
— Нет, нет… Ты врёшь! Специально злишь! Выводишь на эмоции!
На это заявление первая жена лишь усмехнулась:
— Глупая ты… ничему тебя жизнь не учит… Гаяс и Мухаммад — такие имена выбрал Саид задолго до рождения сыновей, значит — так тому и быть.
Глава 9
«Неужели, я сделала это… Теперь мама!» — до сих пор не верится, что всё благополучно завершилось, а мои мальчики и выглядят здоровыми, доношенными, и чувствуют себя хорошо. Когда смотрю на них, охватывает бесконечной нежностью и любовью — на фоне этих эмоций, родовые муки уже кажутся ерундой. Дети — это абсолютное счастье, в моём случае — двойная радость!
Ещё бы с Саидом договориться, примирить наши разногласия. Надеюсь, не исполнит своих угроз — не выгонит, не лишит возможности быть рядом с сыновьями, растить и воспитывать; надеюсь, жизнь наладится и всё у нас сложится…
Ради малышей мы оба должны постараться изменить возникшую ситуацию. Лично я готова на многое, в том числе — забыть о неприятных моментах, которых накопилось достаточно. А вот он, готов ли? Если не совсем очерствел и озлобился, то простит. Вижу ведь: ему не плевать, как бы ни пытался изображать безразличие. Мы можем быть счастливы, стать настоящей семьёй, стоит только захотеть.
Наблюдая, как заботливо Саид пеленает детей, лишний раз убеждаюсь, что права. И не могу не улыбаться, с трудом сдерживаю смех. Это очень трогательно, забавно и мило: отцовство всё-таки по-особенному украшает мужчин — сила и нежность слились воедино.
— Да, знаю… — бросил на меня короткий взгляд, улыбнувшись, — криво и косо получается.
— У тебя отлично получается, для первого раза сойдёт, — сама пока ничего не умею, лишь в теории понимаю, как надо.
— Это так заметно? — усмехнулся по-доброму.
— Есть такое.
Один из сыновей заплакал.
— Кажется, мы определились, кто более требовательный к маминому вниманию, кто не будет ждать своей очереди на кормление, — взял малыша на руки. — Держи.
Я устроилась на подушке повыше, забрала ребёнка, он сразу успокоился, а приложив его к груди, быстро прососался. Нет ничего прекраснее и восхитительнее, чем этот момент — непередаваемые ни с чем несравнимые ощущения.
— Уже думал, как назвать сыновей? — пока у Саида хорошее настроение, расположен к разговору, нужно налаживать контакт.
— А ты? — тут же переспросил. Укачивает второго малыша — он тоже захныкал, но терпит, на плач не срывается.
— Ну… — конечно, были мысли, — наверное, одному из мальчиков надо дать имя Мухаммад, в честь твоего отца, — традиции — есть традиции, дань уважения старшим членам семьи.
— Согласен, а ещё?
— Второго можно назвать Гаясом… или…
— Или? — изогнул бровь.
— Как зовут твоего деда? Он жив?
— Нет, умер два года назад, его звали Саид.
«Могла бы догадаться».
— Мухаммад и Гаяс — всегда мечтал назвать этими именами, — присев на кровать, посмотрел долгим глубоким взглядом: — Спасибо тебе за сыновей. Они просто чудо.
— Сомнений больше не осталось? — осторожно уточняю.
— Не осталось… Прости за моё поведение, я не должен был…
— Не забирай их у меня, — перебила его, озвучив свои переживания, — не прогоняй… Обещаю: я не сбегу.
— Сейчас закончишь кормить, позвонишь матери, сообщишь о детях, где находишься, и главное — скажешь, что никогда не вернёшься. Она может приезжать сюда, навещать тебя и внуков, но вас к ней не пущу. А вот Владимиру здесь нечего делать.