Аркин пришел. Он стоял у стены, окружающей двор. Он был выше, чем ей запомнилось с их последней встречи, но это можно было объяснить тем, что он заметно похудел. Кости лба и скулы выпирали. Взгляд ее остановился на пистолете, который Виктор сжимал в руке, и впервые ей подумалось, что он может убить ее. Нет, не убьет, если ей удастся убедить шофера, что ребенок от него. Она вышла на открытый освещенный участок рядом с одним из сараев, но Аркин не пошевелился. Прошла минута. Валентина слышала, как невидимые часы у нее в голове отсчитывают секунды. Но только она подумала, что ближе к нему подобраться не удастся, как он сам вышел из тени и, ступая по-кошачьи мягко, подошел к ней. Он остановился в пяти шагах, и Валентина увидела, как он щурится на свет.
— Вы доставили мне массу хлопот, — сказал он.
— Я рада.
— Где он?
— Кто?
— Инженер ваш.
— Он не знает, что я здесь.
Аркин вежливо улыбнулся, но было непонятно, поверил ли он. Затем пожал плечами и опустил пистолет, хотя продолжал внимательно наблюдать за ней.
— Могу в это поверить. Не думаю, что вам хочется, чтобы он узнал, какой маленькой шлюшкой вы выставили себя там, в избе.
Она не ответила.
— Так что вам угодно? — неожиданно он перешел на грубовато-деловой тон.
— Где ваши люди? У вас наверняка тут целая армия. Они прячутся в сараях?
Он снова улыбнулся, но на этот раз улыбка не была вежливой.
— Кроме меня, здесь никого нет. Не сомневайтесь, я подумал и об этом. Я мог бы снова захватить вас, продержать у себя девять месяцев, потом забрать ребенка, а вас в расход пустить.
Он действительно обдумывал такой вариант развития событий, она почувствовала это по голосу мужчины, и от этой мысли у нее задрожали ноги.
— Я бы воткнула вилку вам в горло, не дожидаясь, когда пройдут девять месяцев.
Он искренне рассмеялся.
— Не сомневаюсь. Если ребенок действительно мой, а не инженера, вам не приходило в голову выйти замуж за меня? Или отдать ребенка мне, когда он родится?
Валентину передернуло от отвращения.
— Нет.
— Я так и думал. Так что вам от меня нужно? Мы встретились лицом к лицу, как вы хотели. Может быть, вы собираетесь меня убить?
— Не сомневайтесь, я думала об этом.
Как он может улыбаться? Как может он смеяться? Как может этот человек спокойно жить после того, что он сделал с Катей?
Валентина распахнула плащ.
— Смотрите, у меня нет оружия.
— Это меня и пугает. — Он быстро обвел двор взглядом. — Не стоило мне приходить.
— Аркин, я хочу, чтобы вы знали: каждый день, просыпаясь, я чувствую боль. Я буду тосковать по сестре до конца жизни. Мать и отец тоже страдают. Вы и ваше большевистское дело исковеркали жизнь моей семьи.
Произнося эти слова, Валентина наблюдала за ним. Она увидела, как по его лицу скользнула какая-то тень. То ли это было мрачное удовлетворение, то ли сожаление, но губы его сжались и кожа вокруг них натянулась. Валентина приспустила плащ. Это был сигнал Йенсу, но Аркин был слишком опытен в подобных вещах, чтобы не понять значения такого движения. Шофер мгновенно бросил взгляд на окна госпиталя, но, поскольку сам стоял на освещенном месте, а окна находились в тени, ничего не увидел. Тогда он побежал, потому что знал, что воспоследует.
Прозвучал выстрел. Резкий, как щелчок хлыста. Правая нога Аркина подвернулась, и он полетел на булыжники, которыми был вымощен двор. Но, даже оказавшись на земле, он продолжал ползти в тень сарая. Валентина посмотрела на ряд окон на втором этаже, на окно бельевой, где со вчерашнего вечера прятался Фриис.
— Спасибо, Йенс. Спасибо, — прошептала она.
Аркин перетягивал платком ногу выше колена. Кровь хлестала немилосердно. Через дыру в штанине просматривались торчащие в разные стороны белые осколки кости. Валентина встала рядом с ним и взглянула в перекошенное от боли лицо.
— Теперь и ты почувствуешь боль, — бросила она. — Боль будет преследовать тебя каждый день жизни. Смерть была бы слишком простым выходом. Я хочу, чтобы ты страдал, как страдала Катя. Я хочу, чтобы ты проклинал меня каждый раз, когда эта нога будет ступать на землю, так же как я буду проклинать тебя каждый раз, когда мне захочется поговорить с Катей.
Он поднял на нее глаза, две точки, черные от гнева.
— Твой инженер заплатит за это.
Она схватила его за волосы и рывком запрокинула голову.
— Если ты прикоснешься к нему, клянусь, я убью ребенка.
Их взгляды встретились, и она убедилась, что он поверил ей. Отпустив Аркина, Валентина вытерла руку о плащ.