Невероятно.
Я пролистывала в голове все образы его родственников, начиная от моего деда, который скончался, не слишком позднее матери, до лиц двоюродных братьев, сыновей дяди Эдвина и понимала, что у нас нет совершенно ничего общего.
Я не похожа на них от и до. От кончиков волос, до кончиков ногтей. Я чужая им, не их продолжение, не их наследие. В голове одно за другим всплывали воспоминания о пренебрежении семьи Бланкар по отношению ко мне. Вспомнились все брезгливые взгляды, все тонкие шуточки в мой адрес и стал, наконец, ясен этот неожиданный разрыв общения, после которого никто из кровных родственников отца не появлялся на пороге нашего дома. Все связи были прерваны, только разве что дядя Эдвин иногда пытался воспользоваться связями отца и тот, в свою очередь, верил и надеялся, что это искреннее желание восстановить семейные узы.
Теперь нашлась и причина того, как запротестовали и отказались меня удочерять все представители семьи Бланкар. Никто не хотел брать на свои плечи ношу в виде совершенно чужого ребенка, который ну никак не мог быть представителем уважаемой семьи. Вспомнились слова отца, о его не любви к кораблям, и то, как я дышала морем, наслаждаясь свежим ветром и соленым запахом холодной воды. Как, казалось, чувствовала воду и воздух вокруг как саму себя.
Все ясно. Я не дочь своего отца. Не дочь.
Обдумать эту мысль оказалось на удивление просто, слишком много состыковок, цепочек, фактов. Все что скрывалось под подкоркой моего мозга, оказалось, на удивление, явным, очевидным. Просто присмотрись и увидишь в глубине воспоминаний все, что так долго лежало на ладони.
Рария сидела рядом, пока я приходила к своим выводам и продолжала поглаживать мою руку, передавая мне крупицы своей успокаивающей магии.
— Мне жаль.
— Мне тоже.
— Мы можем попробовать найти его.
— Кого? — Запнувшись, переспросила я.
— Твоего кровного отца.
Из головы совершенно вылетело то, что если мой папа не был моим кровным родственником, то я не взялась из воздуха, и кто-то, кто сокрыт под маской прошедшего времени, был тем самым, из-за кого я появилась на свет. Складывая в голове все возможные данные в простое арифметическое действие, я вздохнула и опустила плечи.
— Не думаю, что это возможно.
— Почему?
— Смотри сама. Допустим, мы все же правы, и я…. Моя мама родила меня не от моего папы, то получается, это был мужчина.
— Ну а кто же еще. — Улыбнулась Рария.
— Ты сама несколько минут назад сказала, что мужчина не может пользоваться магией сирен.
— Ааа, ты об этом.
— Поколение назад, вспоминай. Тогда закончилась война, и многие остались без родителей.
— Ты хочешь сказать, что возможно он даже и не знал, о том какую магию несет. И найти концов не удастся.
— Боюсь, что так. Думаю, он был приезжим, вряд ли он продолжал жить в Боклере.
— Вероятнее всего.
— Так что найти его будет не простой задачкой. — Слабо улыбнулась я, пытаясь скрыть перед девушкой свое потрясение.
Я обдумаю это после. Не сейчас.
— Сложной, но не невозможной. — Она поднялась и, шелестя юбками, заходила из стороны в сторону. — Во всех городах после войны создали книги одиноких. Тех, у кого не было родственников, которые потерялись сами или потеряли семью. В ней были записи тех, кто хотел кого-то найти или хотел, чтобы его нашли.
— Приезжие писали то, как их зовут, все информацию, которую помнили, место прошлого пункта и следующего, что бы те, кто узнали среди одиноких своих родственников, могли отследить их путь! — Закончила я за девушкой и от догадки даже приподнялась в постели.
— Осталось только отследить год и месяц твоего зачатия и проверить книгу одиноких! Найти мужчин, которые были в этот промежуток времени в Боклере и отследить путь! И возможно нам удастся найти его или хотя бы твоих родственников. Может, кто то из них и встретился. — Она, предвкушая, закусила губу.
В голубых глазах девушки горел огонь знаний. Без труда можно было понять, что ей не терпится разгадать эту загадку. Авантюризм на лицо.
— Но есть одна очень весомая проблема. — Сказала я.