— Ну что, что? — засмущалась я, льня к нему.
— Ничего. — улыбнулся он, чмокнув меня в нос. — Я просто тебя люблю.
Прошла неделя и ещё несколько дней. Рафи, чтобы не напрягать меня, сам учил песню с детьми, я отвечала только за гармоничность расстановки малышей на сцене и качество речи. День концерта приближался, как и конец смены. Сегодня я ушла проветриться по аллее, пока Рафи пошёл на важный разговор к директору лагеря, а дети спали во время тихого часа. Мы с ним хотели потом вместе погулять по территории лагеря, так что я неспеша прохаживалась и ждала его. Но на теннисном корте я вдруг заметила кругленькую маленькую фигурку. Дару? А что он там делает?
— Дару! — позвала я.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза. Я направилась к нему и разглядела, что он довольно грустный. Дару сидел на асфальте, поджав колени и смотря перед собой. Я села рядом.
— Что-то случилось?
— Мгм. — мальчик съёжился и опустил светлые глаза.
— Дару, в чём дело? Ты чего не в комнате?
— Я… можно ты Рафу не расскажешь?
— Хорошо.
— Софа. — он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Я очень толстый?
Так, понятно. Я ласково улыбнулась и обняла его.
— Ты вовсе не толстый. Ты немножко пухленький, это очень мило выглядит.
— Меня жирным называют. — уныло проговорил Дару, лёжа щёчкой у меня на груди. — Это правда?
— Вовсе нет. Дару, ты пухленький хорошенький здоровенький мальчик.
— А какая разница?
— Смотри, толстый — это если бы я за тобой рук сомкнуть не могла. А ты миленький кругленький пирожок.
— Кругленький? — переспросил пирожок.
— Я тебя обидела? Извини, я…
— Нет, ты странно это говоришь. Приятно. И не обидно.
— Я же люблю тебя, булочка. — улыбнулась я, чмокнув его в щёчку. — Я не хочу обижать тебя, ты это знаешь, поэтому тебе и не обидно.
— Я тебя тоже люблю. — Дару поцеловал меня в щёку. — И Раф тоже.
— Я знаю, малыш.
— А когда вы поженитесь?
Я аж растерялась. Я никогда не хотела замуж. Мне было бы достаточно того, что любимый человек будет рядом, и чтобы быть мне верным ему не нужна бумажка с надписью «Свидетельство о браке».
— Дару, мне кажется, нам об этом рано думать.
— Эх. — вздохнул он и улёгся головой мне на колени. — А Рафаил какой?
— Э… а сам как думаешь?
— Он толстенький. Но он большой и мягкий.
— А все остальные толстенькие не большие и не мягкие?
— Нет! Я вот не мягкий.
Ну, я б так уверенно не говорила.
— Спроси у Рафи сам.
— Точно!
— Дару, я пошутила…
— Раф! — заголосил он, вскакивая с земли.
Рафи шёл к нам из корпуса. Дару побежал к нему, а я поднялась и всеми жестами показывала, чтобы он не обижался. Правда, со стороны казалось, что я отгоняю мух во время конвульсий, но это неважно.
— А ты тут откуда взялся? — изумлённо сказал Рафи, поймав брата.
— Пришёл. — бесхитростно ответил тот. — Раф, а ты толстенький, или пухлый?
Он медленно моргнул и глянул на меня. Я всем видом давала понять, что я тут ни причём.
— Я вожатый.
Дару медленно обработал информацию. Пока он это делал, Раф схватил его, взял под мышку и пошёл ко мне.
— Софит, любовь моя, я пришёл сообщить, что нам конец.
— Ты какой-то слишком весёлый для такой новости.
— Я просто тебя увидел, и умирать стало легче.
— Вай, льстец. Иди, поцелую. – Я звучно чмокнула его щёчку. — А почему нам конец?
— Потому что завтра, в честь праздника — дня города, решили провести спортивные соревнования. Угадай, кто должен участвовать в эстафете?
— Вожатые? — растерялась я.
— Именно.
— Ураааа! Вы будете играть с нами! — обрадовался Дару, крутясь и стараясь слезть с Рафи.
— Дару, если я и Раф поучаствуем в соревнованиях, то играть вы будете с нашими хладными телами.
— Эх, да, мне только эстафету бегать. — ухмыльнулся Раф.
— Зато ты похудеешь. — улыбнулся Дару, которого поставили на землю. — Ты можешь пробежать вместо меня и похудеть.
Гранде аж потерялся.
— Э… я? А ты? Тебе типа не надо?
— Не надо. Я не толстый, я пухленький. — Дару горделиво задрал подбородок.
— Я, кажется, догадываюсь, с кем ты там пообщался. — Рафи перевёл взгляд на меня. — Софит, а Софит?
— А что я? Ребёнок прав, он немного пухленький.
— Зато я теперь, получается, толстый. Иди сюда, будем тебя наказывать.
— Нет! Обижают! — и я рванула от Рафаила, пока он мчался за мной, а на нас смотрел Дару и вопил, чтобы я бежала быстрее.
====== Честность ======
Следующий день наступил куда быстрее, чем мне этого хотелось. Дети с самого утра не могли дождаться вечера, концерта, соревнований, ну и главное — подарков. Я, решив быть морально готовой, сразу оделась в шорты и свободную футболку, которая съезжала на плече. Похожу напоследок вот такой домашней, а вечером после эстафеты с красным лицом и отказывающим сердцем приползу обратно. Малышня бесилась на площадке перед жилым корпусом, а я решила зайти поторопить Рафи к завтраку. Я подошла к двери его комнаты и трижды постучалась.
— Что? — выкрикнули оттуда раздражённо.
— Рафи, сладенький, это я.
— А… Соф, привет, в чём дело?
— Ну во-первых, может, войти пригласишь?
— А во-вторых?
— Во-вторых дети голодные, я голодная, есть давно пора. Ты скоро?
— Эмф… ну как тебе сказать…
— Я захожу.
— Нет, стой!
Но я уже открыла дверь и скользнула внутрь комнаты.
— И чего ты… а.
Рафи стоял посередине комнаты перед открытым шкафом. На нём были не застёгнутые джинсы и не застёгнутая рубаха с коротким рукавом. Вернее, застёгнутая только на верхние три пуговки. Я заперла дверь изнутри, рассматривая парня.
— На животе не сходятся? — спросила я, откровенно пялясь на круглое пузо.
— И тебе доброе утро. — Рафи немного втянул живот и сложил руки на груди, недовольно на меня смотря. — И да, спасибо за: «конечно я не стану входить без разрешения, я же уважаю твоё личное пространство, милый».
— Пожалуйста, милый. Теперь серьёзно, совсем никак?
— Ну типа того. — буркнул он, отворачиваясь от меня.
Видимо, кто-то поправился, и одежда стала тесной. Теперь ясно, чего он так долго. Обычно это меня ждём. Я подошла к нему и обняла со спины.
— Ну пончик, ну булочка, ты обиделся что ли?
— Я злой и жирный крокодил.
— Ты не жирный, ты аппетитный.
— Я… я не знаю, как на это ответить.
— Рафи, я тебя люблю. Даже если ты крокодил. Так и не повернёшься?
Он вздохнул, подумал, и всё-таки развернулся ко мне лицом. Живот немного толкнул меня, когда Раф выдохнул, и сильно этого смутился.
— Я случайно.
— Я знаю. — я обняла его брюшко. — Тебе больше нечего надеть?
— Осталась футболка, но я её постирал, и она ещё не высохла. А рубаха была самым свободным из всего остального. — горестно вздохнул Гранде, заключив меня в объятия.
— Давай помогу застегнуть? Потом переоденешься, когда футболка высохнет.
— Спасибо. — он наклонился и поцеловал меня.
— Не за что, пончик. Животик втяни немножко.
Рафи втянул. С трудом, но я всё-таки застегнула пуговицу на середине живота, дальше пуговки шли полегче. Оставалось надеяться, что они не отлетят. Джинсы тоже застегнула я, ибо моей булочке это сделать мешало брюшко. Во-первых, оно ощутимо подросло, а во-вторых, из-за него Раф вообще застёжки не видел. С ремнями у него, думаю, такая же фигня. Но он наверное на последнюю выемку застёгивает, животик-то большой.
— Та-дам. Очень туго? — спросила я, поглаживая его живот через рубашку.
— До полудня доживу. — прокряхтел Рафи, оттягивая от себя рубаху и надеясь сделать её так шире. — Ссс, ай.
— Больно?
— В боках давит очень.
— Мой ты пончик кругленький… — вырвалось у меня. Рафи округлил глаза, а я закрыла рот руками. — Я не… это выпало из моего рта, забей, забыли!
Рафаил смотрел на меня, немного склонив голову набок, а мои щёки заливались румянцем.