- Господи, если ты есть, дай мне интернет прямо сейчас!
- Зачем тебе интернет? – спросил Дару, обежав нас и идя передо мной задом наперёд.
- Дару, иди нормально. – строго сказал Рафаил, но ребёнок не отреагировал.
- Чтобы сказать друзьям, что меня не будет на их… мероприятиях. – не думаю, что при ребёнке можно употреблять слово «бухич», и заявлять, что вожатая балуется алкоголем. И не только.
- У твоих друзей день рождения?
- Ну типа.
- А пусть они приедут сюда, к тебе.
- Знаешь, мои друзья не любят такие места.
- Почему? – опешил мальчик. – Тут же море, лето, а ещё тут можно ягоды собирать.
Я вздохнула. Ну вот как этому наивному чуду объяснять, что у меня друзья – отбитые городские богатые уёбки?
- Им больше нравится в городе.
- А мы с Рафом… – тут пухлик запнулся и рухнул на спину на асфальт кулем, так, что я аж услышала, как у него щёлкнули зубы.
- Дару! – воскликнули я и Рафаил в один голос.
- Ушибся? Тебе больно? Ты целый?! – запаниковала я, осматривая его.
- Я же сказал, ходи нормально! – шикнул Раф, поднимая дитя с земли. – Больно тебе?
- Нет. – Дару энергично помотал головой, потирая копчик и поясницу. – Совсем не больно.
- Мгм, вижу. – Рафаил отряхнул его, взял за руку, и повёл рядом, сбавив шаг, дабы ребёнок не отстал и не устал.
Дару что-то пробубнил, но Раф не обратил внимания. Я, чувствуя себя неловко, взяла и выдала:
- Слушайте, а вы похожи. – оба посмотрели на меня. – Лицами… профилями, вот.
Дитё заулыбалось и огласило:
- Потому что Раф – мой старший брат.
Я аж растерялась сначала, но потом стало понятно, почему Дару так открыто и без тени стеснения разговаривал с парнем.
- А… правда что ли?
- Правда! – заявил Дару и дёрнул Рафаила за руку. – Раф, скажи же!
- Правда. – кивнул он. – Не ори так, я не глухой.
- А у тебя брат есть? – спросил Дару меня.
- Да, целых два. Старший и младший.
- А где они?
- Один в армии, а второй в академии.
- Летом?
- Да. Наш папа отправил его туда на перевоспитание.
Тут Дару как-то приуныл и замолчал. Я что-то не то сказала? А что я сказала? Я с непониманием посмотрела на Рафа, который ласково ерошил волосы ребёнка. Он тихо сказал:
- Всё нормально, забей.
- Но…
- Скучает просто.
Я закивала, и не стала лезть к Дару, который настолько приуныл, что прильнул головой к боку Рафаила и притих. Если честно, я еле сдерживала себя, чтобы не обнять его и не начать успокаивать, как девочек в их комнатах. Только девочки в моих глазах не выглядели так… не знаю… трогательно наверно, как маленький грустный пухленький мальчик. Интересно, а почему Рафаилу достался отряд брата? Он сам попросил?
Впрочем, не будем любопытствовать, это не наше дело. Наше дело – не дать детям убить себя по дороге за едой. Ну и, разумеется, воскресить интернет.
====== Самодеятельность ======
После завтрака мне было велено вместе с Рафом отвести детвору в парк. И пока мы шли, я тихо материлась и проклинала Верда и отца. Не помню, чтобы я когда-нибудь так их обоих ненавидела. Одного за его идиотское желание, а второго за то, что сослал меня в какой-то залупинск, к комарам и отсутствию связи. Когда мы пришли, дети бросились к горкам, каруселькам и качелям, а я рухнула на шикарную скамейку. Проверила связь. Интернет не дышит. Фак. Я бы и рада купить новую сим-карту, но понятия не имею, где она тут может быть, и вообще не факт, что я успею. Рафаил сел рядом. Его брюшко уютно пристроилось на пухлых ляжках. Парень откинул назад голову и вздохнул. Подустал, видимо.
— Ты живой? — спросила я.
— Мгм. А ты?
— Я в печали, интернет не возвращается. Слушай, там с Дару неудобно получилось… он нормально, не плакал? Я буду осторожней со словами.
— Он в порядке, не заморачивайся. — Раф ободряюще улыбнулся. — Я дам знать, если что-то пойдёт не так. А так я рядом, он не будет плакать.
— Ну да… вы с ним так близки? Сколько ему, лет семь?
— Как видишь. И шесть.
— А тебе?
— Двадцать. — я вскинула брови. — Что?
— Я думала, ты постарше.
— Нет. Теперь насчёт тебя. — он с интересом стал меня разглядывать. — Ты мажорка, но ты ещё ни разу не назвала меня жирным, и не бросала на детей брезгливых взглядов. Почему?
— Я трезвая просто. А надо?
— Нет. Я к тому, что ты не кажешься избалованной.
— Это поправимо.
— Ладно, как скажешь. Сколько тебе?
— А сколько дашь?
— Ну, — он немного наклонил голову набок, чтобы получше разглядеть. — Где-то… 17?
Я польщено заулыбалась.
— Тепло.
— 18?
— Горячо.
— 19?
— Бинго!
— Хорошо сохранилась.
— Бальзамирование творит чудеса.
— Верю.
За разговорами время пронеслось довольно быстро. Примерно за полчаса до ухода ко мне стали липнуть девочки и проситься обратно, потому что кто-то хотел есть, кто-то пить, а кто-то вовсе спать. Одна заползла ко мне на колени и откинулась на плечо.
— Я устала. — сказала она.
— Лили, имей совесть. Мне и так жарко. — сказала я. — Ляг на скамейку.
— Хорошо. — девочка легла на скамейке, и положила голову мне на колени.
— Я имела в виду… ай, неважно.
— Я хочу обратно. — прицепилась ко мне другая, вроде, Алекс.
А я-то как хочу. Вроде только утром меня сюда закинули, а я уже хочу домой. Там интернет, прислуга, еда, и прохлада. А сейчас даже ветра нет, боже, как же мне жарко. Я вытерла лоб и посмотрела на Рафаила. Тот в свою очередь перевёл взгляд на меня. На его лбу тоже сверкали капли пота.
— Пойдём обратно? — жалобно сказала я. — Дети устали. Я тоже устала.
— Ну пойдём. — он поднялся и потянулся. Свободная футболка немного задралась наверх, обнажив бледный выпирающий живот, на который я невольно уставилась. Я хочу его потрогать. Не живот, а Рафа. За живот. И ещё за щёчки. Хотя, они и так скорее всего очень горячие, если за них потрогать, то ещё жарче станет. Ну тогда ещё плечи ему помять можно, а то он весь ссутулился, когда сидел, затекли наверное. Интересно, а у него кто-то есть? Видимо, смотрела я долго, потому что в себя пришла, когда он на меня несколько смущённо посмотрел, и сказал: — не пялься так.
— А, ой, извини… я задумалась просто. — он со скепсисом изогнул бровь. — Ты мне брата напоминаешь, я и вот.
— Брата?
— Да, старшего.
Не спрашивай, чем. Просто не спрашивай. Я не хочу говорить, что он тоже полненький, как ты. Ты обидишься. Или засмущаешься. Или всё вместе. Рафаил задумчиво кивнул, и потом посмотрел на малышей и громко сказал:
— Детвора, собирайтесь, идём обедать!
Детвора собралась за две минуты. Дару в этот раз пошёл в паре с мальчиком, с которым они о чём-то рассуждали. Либо о рыбах, либо о море, я прослушала. Ну так вот, идём мы, я опять пытаюсь воскресить интернет, и тут Рафу звонят. После трёх минут диалога, он вздохнул и посмотрел на меня.
— Ты с музыкой дружишь?
— На пианинке тренькаю красиво. И ещё на гитаре немного, и на укулеле, но совсем чуть-чуть.
— Прямо юное дарование. — он присвистнул.
— Ну а то. А в чём дело?
— Директор лагеря звонил. Через три недели будет день города, как следствие — концерт, и нам надо организовать что-нибудь музыкальное с нашей малышнёй.
— А… но… твою ж ма… — на меня посмотрело четверо детей, ожидая ругательств, — …рмеладку.
Если я что и знаю о детях, так это то, что при них материться и ругаться нельзя, потому что в голове у них записывающее устройство. И когда они слышат маты, то там уже по глазам видно, что информация загружена и готова к использованию. Это мы с Вердом узнали случайно, когда выясняли, какой мультик будем смотреть. И пополнили лексикон нашего братика Фейлна слов на сорок. Рафаил хмыкнул и обернулся на детей:
— Вам родители не говорили, что подслушивать некрасиво?
— Так вы сами громко разговариваете. — ответил мальчик Киро с простотою душевной.