— Твою ж мармеладку. — повторил за мной Адам, который шёл рядом.
— Парни, петь умеете? — спросил их Раф.
— Нет! — хором ответили они, всем видом показывая, что в самодеятельности участвовать не собираются.
— Там петь надо? — спросила я коллегу.
— Ну или танцевать. Я без понятия, что мы сделаем.
— Прискорбно. А ты-то сам что-нибудь умеешь?
Он помялся и отвёл взгляд.
— Ну… тенор у меня не самый худший.
— Правда? — оживилась я.
— А что такое «тенор»? — подёргала меня за штанину Лили.
— Тенор, милое дитя, это мужской голос. Высокий. Их три: тенор, а кроме него баритон — средний, и бас — самый низкий. — со знанием дела ответила я. — Они ещё делятся на лирический, драматический, и…
— Чшш. — притормозил меня Раф, показывая, что у дитятки я вызываю бурю мыслей и вопросов.
— Короче, три их, вот. — заключила я. Девочка кивнула и решила просветить подружек приобретённым знанием. — Ладно, может, ты и споёшь, Раф?
— Я?! — опешил он. — Нет!
— Почему? — не поняла я.
— Потому! Не буду, и всё. К тому же, там и детей надо припрячь.
Я хитро улыбнулась, смотря на парня.
— Ты что, боишься?
— Нет. Я просто не хочу.
— Но почему?
— Да не люблю я сцену. — проворчал он, скрестив руки на груди. — Ты-то петь разве не умеешь? У простолюдинов ходят слухи, что дети аристократов все поющие.
— Я поющая. У меня шикарное меццо. Но как ты и сказал, туда надо впихнуть детей. Может, мы детский хор организуем?
Раф подумал.
— Гм. А это мысль. В отряде тридцать два человека, кто-то, да согласится. И что будем петь?
— Не знаю, что у вас простой народ ценит? Вот мы, мажоры, а конкретно наша светлость, — я показала на себя, — больше по року и капельку по классике.
— Что-нибудь про небо, про солнце, что-нибудь детское. — рассуждал брюнет. — надо будет поискать, когда тихий час будет.
— Софа! — меня потянула девочка Джильда. — Софа!
— Что, что? — я повернулась к ней. — Зачем ты мне руку выворачиваешь?
— А мы на дискотеку пойдём?
— На куда? — потерялась я.
— На дискотеку.
— А тут и такое происходит? — спросила я парня.
— Происходит. — кивнул он. — Джильда, вы ещё маленькие для дискотеки.
— Ну пожалуйста! — заканючила она жалобно. — Рафаил, пожалуйста!
К ней присоединилась и другая часть девчонок. А я стояла и ждала его вердикта. Интересно, как тут дискотеки проводят? Вряд ли здесь будет алкоголь, полуголые девушки лёгкого поведения, стриптизёрши и разврат. Следовательно, наверное всё ограничится зеркальным шаром, музыкой, танцами, и… и что ещё может быть в детском лагере? Драки могут быть? Если да, то я обязана их снять и отправить брату! Пусть знает, что я тут не страдаю. А то вдруг ему не пофиг, мало ли.
В итоге, Раф согласился отвести их на дискотеку, но только до девяти вечера, потому что потом они должны спать. Во время обеда подавали пюре и котлету с сомнительным подливом. Я брезгливо на это смотрела и принюхивалась. Рафаил и я сидели за одним столом, и пока я морщилась, он быстро это съел и уставился на мою отодвинутую тарелку. Не наелся?
— Ты чего не ешь? — спросил он.
— Оно пугающе выглядит.
— Это всего лишь котлета.
— Я кролика хочу. — захныкала я. — Или пасту. Или гюцпот.
Он медленно моргнул.
— Что бы это ни было, этого здесь нет.
— Оно хоть вкусное? — спросила я, взяв вилку и потыкав в котлету.
— Да. Ты не ела утром, ты голодная, так что вперёд. — он придвинул тарелку ко мне.
— Я не отравлюсь?
— Я сейчас обижусь.
— На что это?
— На то, что ты опускаешь весьма вкусную еду. Хоть попробуй.
Я сглотнула и согласилась, предварительно взяв нож. Да, я изнеженная сучка, которая не в состоянии отпилить кусок от свёртка мяса без ножа. Я осторожно откусила кусочек и так же осторожно прожевала. Мясо было другим. Не таким нежным, как у папиных поваров, не таким идеальным… но таким вкусным…
— Ну? –ухмыльнулся Раф, видя моё лицо.
— Принеси ещё тарелку, — я кинулась на еду.
И он принёс две, себе и мне. Я немного не рассчитала и объелась, из-за этого мне захотелось спать. И во время тихого часа, когда я растолкала дам по комнатам, я завалилась в свою и совершенно случайно задремала.
====== Разговоры ======
Через несколько дней свершилось чудо. Когда мы с Рафом выгуливали детвору на кортах для тенниса, у меня зазвонил телефон. И едва я глянула на экран, как взвизгнула и запрыгала на месте.
— Да! да-да-да! Это он! Это ОН, Рафи! — заголосила я так, что на меня посмотрели дети и нашего, и других пяти отрядов.
— Кто? — спросил Раф, и как-то напрягся.
— Мой создатель! Папочка заберёт меня! — на радостях я звучно поцеловала парня в щёку и ускакала подальше. — Аллё, папочка!
— Привет, Софочка. — раздался родной ласковый, и внезапно такой любимый голос. — Как ты там?
— Ах, пап, я по вам с мамочкой так скучаю. — сказала я грустно. Надо давить на жалость, и тогда папенька заберёт меня домой. — Мне вас так не хватает.
— Моя ты маленькая девочка. — сюсюкаясь сказал он. — Ну ничего, скоро мы увидимся. Три месяца быстро пройдут.
— Ск… сколько? — оторопела я.
— Три месяца. — повторил отец. — Я же говорил, что ты в лагере будешь всё лето.
— Я думала, ты имел в виду всю смену! Она три недели длится!
— Нет, не смену.
Тут я закипела.
— Ты угараешь?! Ты про месяцы ни слова не сказал!
— А ведь меньше минуты назад ты по мне так скучала. — усмехнулся родитель.
— Па, я серьёзно! Так делать нельзя!
— Если я начну тебе перечислять, как делать нельзя, у меня телефон сядет.
— Ты издеваешься?! — заорала я, уходя ещё дальше, за корпусы. — Ты и так послал меня куда-то на очко волкодава, тут интернет еле живой, закинул мне детей, а теперь говоришь, что я тут три месяца торчать должна?!
— А что, не нравится? — ехидно спросил папа. — Напомнить, почему я тебя туда закинул? Раз я тебя плохо воспитал, то будешь заниматься общественно полезными делами.
— Поди ещё и бесплатно?
— Конечно.
— ТЫ СЕРЬЁЗНО?!!!!!
— Естественно! Зачем тебе там деньги? Жильё у тебя есть, еда и вода тоже. А то, сколько я тебе отправляю, вдвое больше зарплаты вожатого.
— ДА ТЫ… стоп, что? Что ты мне отправил?
— А тебе сообщение разве не пришло?
— Нет, я же сказала, связь плохая. Что ты отправил там?
— Пару тысяч для поднятия настроения. Сходи в банкомат, глянь, раз интернета нет. До города полчаса пешком по прямой, потеряться не должна.
Злость немножко улетучилась.
— А… а сколько там?
— Увидишь. Чтобы от голода не умерла. Как ты там ешь, кстати? Не дай боже узнаю, что снова ешь раз в день и что попало.
— Да нет, тут за мной приглядывают. — я посмотрела в сторону корта. — Коллега.
— Правильно делает, привет коллеге.
— Слушай, а если у меня нет зарплаты, то её директор прикарманит?
— Нет. Я велел раздать её остальным вожатым.
— Мм, давно ты благотворительностью занялся?
— Да недавно. Решил, что когда умру, пусть обо мне будут вспоминать хорошее, несмотря на то, какие мои дети оболтусы и бестолочи.
— Ты злой.
— Я-то злой? — посмеялся папа. — А ты нет?
— Нет. У меня нет сил злиться, тут толпа детей, которым надо не дать себя убить.
— Хорошо. Да, кстати, тебя твои придурошные искали.
— Кто? Мои кенты?! — оживилась я.
— Да, они. Спрашивали, куда ты пропала, когда вернёшься, и можно ли Руби взять твои сапоги.
— Хер ей, а не сапоги! Что ты им ответил?
— Что ты уехала трудиться на благо общества.
— Ты сказал, куда именно?
— Ну да.
— Зачем?! Боже, что они ещё говорили?
— Мне кажется, они к тебе нагрянут. Но ты ж помни, если сбежишь, я карту заблокирую.
— Она не на твоё имя.
— Ну тогда просто денег не дам.
— Ладно, ладно, я поняла.
— Вот и умница. — фоном в трубке раздался чей-то голос. — Мне пора. Я позже ещё раз позвоню.
— Мгм, лады.