— Прекрасно. Ужин у нас подается в семь вечера. Вам подать его в спальню или вы будете трапезничать в столовой? — спросила с искренним интересом. Она застыла, ожидая моего ответа, а я задумалась.
— Можно в комнату? Я бы хотела поесть вместе с Расоном.
Дракон обещал прибыть к ужину, это был мой шанс побыть с женихом наедине, поговорить, узнать его лучше и понять, что же он нашел во мне — простой смертной, которую объявил невестой перед своими слугами и более того, познакомил меня со своим братом.
Я понимала, что его чувства ко мне вызваны магией и его сущностью дракона. Не могла не понимать, потому что, какой бы наивной не была, осознавала простой факт — драконы любят лишь раз и теперь он до конца связан со мной, как и я с ним. Мало просто магии, чтобы быть любимой и счастливой, ведь не с волшебными силами мне предстоит жить, а с Расоном. И меньшее, на что я способна сейчас — узнать его как личность и рассказать ему, кем являлась сама.
Пусть нас связали высшие силы, с которыми не поспорить и не сторговаться, но, чтобы быть счастливой мне нужно приложить усилия. Даже самая истинная пара не продержится вечность, если супруги совершенно не могут друг друга понять или им не о чем поговорить даже.
Марна поклонилась и удалилась, оставляя нас с Мураном наедине. Стоило домоуправительнице оставить нас с василиском наедине, как парень неожиданно крепко обнял меня за плечи и радостно воскликнул.
— А ты быстро сообразила, — похвалил он меня с задорным блеском в глазах и широкой улыбкой на губах. — Практика?
— Можно и так сказать, — кивнула, а после покачала головой, вспоминая все неприятные слова и ситуации с тетей Садирой и Эларой. — Будешь мне замок показывать или как? — перевела тему, не желая раскрывать свое прошлое.
— Буду, конечно, — с готовностью кивнул Муран и осторожно положил мою руку себе на сгиб локтя. — Как у нас говорится, назвался василиском, полезай в змеиную шкуру.
— А?
— Не бери в голову, — махнул на меня рукой Муран и повел по широким, извилистым коридорам, залитым ярким, солнечным светом от которого теплело на душе и оттаивало сердце.
Муран рассказывал о том, что замок достался его господину по линии матери, так как он был ненаследным принцем, и вторым сыном, то все, что принадлежало бывшей императрице, теперь стало его собственностью. Место, на котором построили сооружение, было магическим, и когда-то именно здесь первозданный дракон отложил свое яйцо.
Но через двести лет скорлупа так и не треснула, и новое потомство Великого Прародителя не появилось на свет. Горевал тогда дракон, не имея сил вновь оставить после себя наследие, и обратился к Трилицему. Наш понимающий и оберегающий бог сжалился над скорбящим и отчаявшимся драконом и сказал, что лишь девственная ведьма сможет спасти яйцо от приближающейся смерти. Если он сможет ее уговорить, то быть его детям живыми и здоровыми.
— И она согласилась?
Я сомневалась, что ведьма, пусть и девственница просто так решила помочь дракону в его проблеме. И это не мое такое плохое отношение к ним, просто всем было известно, что чаровницы за бесплатно и красивые глазки не работают. У некоторые даже предоплата сто процентная
— Конечно. Ведьмы народ пусть и вредный, но понимающий, особенно к бедам. У них дети тоже редкое явление, поэтому она с готовностью согласилась, но с одним условием.
— Каким? — Муран так интересно рассказывал, что я ощутила единение не только с этим замком, но и драконами, которые ныне были частью моей семьи.
— Она сказала, что поможет, если Великий Прародитель обменяется с ней кровью и магией, — ответил Муран, выводя меня из замка и показывая чудесный сад.
Казалось, что сад распростерся на целые километры вокруг. Синие, красные и фиолетовые бутоны редчайших цветов пылали яркими отблесками на солнце, заставляя мое сердце замереть от этой первозданной, нетронутой красоты. Цветастый ковер ластился к нам, когда мы шли по вымощенной желтыми кирпичами дорожке, они словно были живыми, и жаждали, когда кто-то притронется к их атласным лепесткам, приласкает тонкий стебель и увлажнит живительной влагой.
— Здесь так красиво! — восхитилась я искренне, опускаясь на колени и с опаской, что-то сломать или порушить, прикоснулась к бархатным бутонам, чувствуя, как искра радости пронеслась щемящим восхищением по телу, оседая в самом сердце. — Они прекрасны.