«Это бред. Это всё неправда. Я сейчас проснусь!».
========== Часть 10 ==========
За несколько часов до визита полицейских к Дане.
Просто открыть глаза мало, необходимо сфокусировать взгляд, увязать его с шумо-звуковым сопровождением и протоколом последних записей памяти.
Полицейский участок, почти родной за последние пятнадцать месяцев, инспектор и чужая даже спустя пятнадцать лет мачеха.
Агнешка вошла в кабинет, поздоровалась, что-то спросила… — именно эти звуки привлекли внимание Ханны, побудили открыть глаза в мир людей из океана безмыслия и медитации.
— …вы все еще поручитель… — рябью по синей воде неестественного спокойствия Ханны проносятся слова и голос пана инспектора. — Да, вы можете забрать Ханну сейчас домой. Да, мы не можем ее удерживать, но до выяснения всех обстоятельств их вчерашней вечеринки и ночных происшествий… бла-бла-бла…
— О, Иезус-Мария! Когда же всё закончится?! Как только Роберт меня уговорил на поручительство?! Кто подмешал ЛСД вчера в сангрию?! — лишь в машине негодует Агнешка, позволяя, наконец, эмоциям взять верх над профессиональным спокойствием и безлично (впрочем, как всегда) обращается к Ханне. Все ее восклицания, даже с приставкой из имен святых, вопросы и восклицательные вопросы адресованы исключительно сидящей рядом девушке. И ничего, что выглядит Ханна очень усталой, это нисколько не умаляет ее вины в глазах женщины, обуянной праведным гневом.
— Разумеется, ты не знаешь! Мартин прав, черт возьми, Ханна-ангел — это нонсенс! И почему я только его не послушала?!
— Почему… ты? — облизывая пересохшие губы пересохшим языком, девушка хрипло отвечает совершенно нелогичным вопросом, составленным из только что прозвучавших слов.
Агнешка резко останавливает машину, и только ремень безопасности удерживает Ханну от встречи лицом с панелью авто.
— Потому что у Роберта полиция! Мы едем к нему! — выйдя из машины, женщина очень аккуратно закрывает за собой дверь и походкой великого инквизитора шагает в ближайший маленький магазинчик.
«У него что?» — заторможено колыхнувшись, удивление зависает в киселе сознания. Мысли, словно мухи в сиропе — то ли еще живы, то ли уже почили сладкой смертью. Из-под прикрытых ресниц Ханна лениво наблюдает берущий разбег выходной день. Мимо пробегает желтый трамвай, через дорогу переходит пожилая семейная пара, перебегают двое мальчишек со скейтами в руках, мужчина, держащий за руку девочку лет пяти — она скачет по брусчатке в ей лишь известной системе прыжков…
— Пей, — сев за руль, Агнешка кладет Ханне на колени бутылку воды, пристегивается, заводит мотор. От женщины буквально пышет энергией. Ханна мысленно отмечает — «Я всегда говорила: злость — лучший двигатель».
— Спасибо, — вежливо отвечает она мачехе без каких-либо эмоций со своей стороны.
Напившись, но не избавившись от чувства жажды, девушка глубоко вдыхает отчасти еще утренний воздух большого города. Почему-то вспомнилось, каким странным он казался на вкус, когда с отцом Ханна впервые приехала сюда из Непала.
— Так что с сангрией вашей? — машина трогается, Агнешка продолжает свою войну.
Если бы у маленькой Ханны не было дара видеть «разноцветных людей», то, возможно, их с мачехой отношения и сложились бы как-то иначе. Возможно, девочка обманулась бы на профессиональную маску доброжелательности, педиатром-то Агнешка была хорошим и могла найти подход к любому карапузу.
«А может быть и нет, — вскользь глянув на «растрепанную тучу», вечной невидимой шапкой сидящую на голове Агнешки, Ханна на долю секунды даже посочувствовала женщине. — Сколько лет она с этим живет? Это уже неизлечимо, наверное».
— Мог кто угодно. Хотя бы Мартин ваш, — отвечает девушка, небрежно выбросив сочувствие в открытое окно автомобиля — «Ни Агнешке, ни мне оно ни к чему».
Спящую в машине Мартина Ханну обнаружил патруль. Кто-то зоркий (в четыре утра!) анонимно сообщил о притаившемся в кустах пригородного парка автомобиле с «неподвижной девушкой» в пассажирском кресле.
— Насколько я поняла, его так и не нашли. Вы-то в курсе, что он балуется психоделиками? — слегка повернув голову, Ханна скользит взглядом по каменному профилю приемной матери и сама себе отвечает.
— Думаю, да.
«Роберт всегда за глаза зовет ее клячей» — из пустоты и прошлого приходит мысль.
— Надеюсь, в полиции ты этой глупости не ляпнула? — бесстрастно отзывается женщина. — Оболгать кого угодно, лишь бы отвести от себя подозрение — в этом вся ты.
Иного Ханна не ожидала, поэтому пожала плечами и отвернулась. Гораздо интереснее, если не сказать насущнее, было изучить свое странно-двойственное состояние. Ханна отлично помнила каждую секундочку событий после того, как Мартина вырубил внезапно обретший искру собственного «я» ее собственный фантом-проекция. Мартин же после не дал Ханнам соединиться вновь.
«Куда этот дурак потом убежал?» — тенью пролетает мимо мысль, теряется в последовательном восстановлении картины прошлой ночи. Обретший свое «я» фантом изменил обычный сценарий заезженной мелодрамы реальных некогда событий в переулке, потом сделал то, на что «физическая» Ханна никогда не решилась бы.
«С одной стороны это закономерно. Позабыв о простом и вечном законе о сохранении энергии я долго и глупо гасила ее в себе физической, поэтому она просто перешла в иное мое же тело, едва оно окрепло. Наверное, можно сказать, что я-фантом целиком состою из сексуального влечения. Интересно будет поговорить об этом с моими Учителями и я непременно отправлюсь к ним, как только по местным законам получу право выезда из страны, если только фантомом не рвану раньше в другую сторону».
Приоткрыв глаза, Ханна по приметам городских улиц угадывает, куда Агнешка ее везет — это вновь приземляет мысли и вызывает гримасу неудовольствия. Встречаться с Робертом сейчас хочется меньше всего, но его дом уже показался в конце бульвара, и сам он вчера так же был в «Лампочках».
«Вот у кого были железный повод для подмешивания химии в легкое винишко и миллион с горсткой возможностей. Возможно, даже не своими руками».
Цепляясь за мысли о Роберте и дороге или, точнее прикрываясь ими, Ханна на цыпочках подбирается к истине — она прочувствовала все произошедшее в душевой у Даны так полно, как если бы сама физически там побывала. Кто же или что там было тогда, если физическое тело Ханны в полном сознании все-таки (?) находилось в тот момент в машине.
«И что, интересно, чувствовала, помнит сама Дана? Возможно, она спала и секс случился в ее сне…» — Ханна мысленно вновь исследует границы сознания. В отличие от ощущения вялой усталости физического тела, энергетическое полно сил, если можно так выразиться. Теплая, странная звезда медленно тлеет в солнечном сплетении. Мощь ее огромна.
Вчера ночью, вернувшись из душа в машину…
Забавно звучит, но по сути все получилось именно так — активная часть сознания полностью переместилась в пассивное физическое тело. Двойственность ощущений и картинка перед глазами стали одинарными. Вместо ощущения теплой банной влаги пришло ощущение теплой ночи вокруг, парка, тишины… «при этом нечто двойное в самочувствии все-таки осталось» — отмечает Ханна.
«Оно пребывает во мне до сих пор, и это не только разница в чувстве усталости физического тела на фоне бьющей через край энергии внутренней. И не посторонняя сущность, притаившаяся в глубине подсознания, это нечто тоже я — не часть, цельная, хоть это невероятно и возможно невозможно.
Прикрыв глаза, Ханна отдается ощущению движения. Автомобиль несет ее по артерии города, в автомобиле мягкое кресло, не жарко, присутствует слабый запах, как привкус, в воздухе экзотической пыльцы с тонами синтетической ванили — неизменные духи пани Агнешки.