Своего фантома Ханна видит слабым мерцанием, почти сливающимся цветом с пространством, и одновременно чувствует бесшумно перемещающимся от бутона к бутону, «настраивающим зеркала».
С каждым новым действием фантома пространство едва уловимо приобретает еще одно «предчувствие». Как композитор, творящий новое произведение, «слышит» его, еще ни разу не звучавшее, так и Ханна плетет касаниями фантома видимую пока лишь ей одной мандалу.
Одно из главных условий в текущем творении — доверие Ханне всех восьми участниц группы. Полное, осознанное в силу наивысшего для каждой из участниц уровня владения информацией.
Странная это вещь — человеческое доверие. Не свойственное больше ничему во Вселенной свойство, присущее лишь людям. Не торговля — ты мне я тебе, не фанатичная вера с растворением своего «я» в идоле. Доверие — разделение ответственности за выбор другого и безусловное признание правильности этого выбора.
Исправив руками фантома последнюю мудру, Ханна возвращает его в себя для полной целостности и отдает всю избыточную энергию, терзающую ее нереализованной потребностью чувственности творению. С тихим звоном мандала из женщин-бутонов оживает, давая им импульс раскрыться, лучики связи крепнут, накаляются мягким свечением изнутри, они, словно воду, по трубочкам передают друг другу усиление импульса. Из центра к краям по спирали раскручивается звук, цвет и свет — волны фантастически красивого орнамента распускаются в иллюзорном танце, складываются в знак равновесия и, вспыхнув лишь на доли секунды, отозвавшись едва ощущаемой вибрацией, растворяются в поле великого спокойствия и гармонии, не противореча ему, а дополняя.
Восемь созданий-сознаний, получив импульс, будут еще долго светиться изнутри. Они уйдут в свой мир обновленными. Энергия, полученная от Ханны в совместной медитации, будет иметь творческо-созидательное направление. Часть этих дам при наличии партнеров займутся сегодня давно позабытым сексом, и он будет для них восхитителен, другая часть отдастся любимому хобби, в котором достигнут небывалых свершений.
«Мне же это энергетическое «кровопускание» поможет не задохнуться в себе, не глушить без разбора всех подряд, дождаться…» — Ханна ловит последние крохи ощущения бесконечности.
— Вы молодцы сегодня, вы прекрасны, — земное время пролетело с космической скоростью. Восемь женщин, чувствуя небывалый прилив сил, с удивлением оглядываются вокруг, они будто только что вернулись из путешествия на Луну. Чувствуя себя лучше и чуть свободнее, Ханна провожает подопечных. Но легкость ее живет недолго, стремительно превращаясь в сажу досады, едва в дверях Ханна замечает ожидающего ее Роберта.
— Да чтоб тебя! — едва не плача, закусывает губу девушка. — Здесь не медитация нужна, а грубая физическая сила!
***
— Перестань меня преследовать! — проскальзывая мимо «почти брата», роняет Роберту Ханна. С момента их последнего разговора тень над ним заметно выросла, уплотнилась — бесить человека с таким шлейфом, даже если внешне он выглядит добродушнее котенка, опасно для жизни.
Запрещая себе оглядываться, Ханна открывает свой шкафчик, достает из него сумку, накидку — сегодня обещали дождь…
— Ты не забыла про встречу в «Лампочках»? — без всякого перехода мрачно произносит молодой человек. — Может быть, Дана уже там и сейчас уйдет?
— Ты специально в тот вечер подстроил встречу в офисе? — не оборачиваясь, Ханна почти физически ощущает взгляд Роберта. Его внутренняя агрессия становится все ощутимее во внешнем энергетическом пространстве.
— Ты не имеешь моего дара, но отлично чувствуешь людей. Дана схожа по ощущениям с Николь! — резко обернувшись, Ханна возвращает Роберту его удар-взгляд с процентами. Его тень, конечно, серьезна, но и ее взрывная энергия сегодня грозит сорвать к чертям все аварийные краны.
Однажды Ханна разрушила мир Роберта, встав между ним и его невестой (или планами на будущее, что еще более страшно). Однажды Роберт первым протянул Ханне руку помощи, когда ее мир разбился вдребезги о закрывшуюся дверь Николь. Теперь эта помощь приобретает совсем иной вкус.
— И столько лет ты ждал отомстить?! — угрожающая тень Роберта теперь кажется Ханне почти смешной. — Никак не могу взять в толк. Ты идиот или я сегодня что-то не то съела? Галлюциногенное что-то, поэтому никак не улавливаю смысла в твоих этих дерганьях, только дурь.
— Мне насрать, что ты видишь или улавливаешь… — не подойдя — подкравшись, Роберт почти нежно и очень больно берет Ханну за плечи. Шепчет ей в лицо: — Мне насрать на Николь и все твои глупости, на все, что ты считаешь важным, кроме одного — если ты упустишь сегодня эту гребаную Дану, я убью тебя. Веришь мне? Понимаешь?
Может быть, тогда ему в голову пришла одна из идей?
В поединке взглядов не тайные знания и даже не физическая сила — берет верх злость, замешанная у Ханны на личном голоде, а у Роберта на личной выгоде и затаенном диком страхе перед чем-то Ханне неизвестным.
Испугаться, правда, Ханна все равно успела, а еще искрой мелькнула мысль — как хорошо, что даром ее видения Роберт не обладает ни в малейшей из степеней, а значит, верит лишь своему стандартному человеческому восприятию.
— Ты дурак, если думаешь, что смерть меня волнует, — так жарко и честно прошептала девушка, что тень брата вместо багровой мигнула бордово-фиолетовым недоумением. — А такая смерть даже дает определенные преимущества в следующем перерождении…
— Ненормальная! — оттолкнув Ханну, Роберт лживо-примирительно поднимает руки. — Извини. Нервы ни к черту.
Получает в ответ: — Да пошел ты!
Кивая, словно подтверждая или соглашаясь с собственными словами и словами Ханны, он виновато смотрит на девушку. Удивительно, но энергетический рисунок слегка видоизменяется — сожаления Роберта искренни.
— Помоги мне, а? Я прошу тебя, — уронив руки, Роберт глядит на Ханну, как на единственное средство спасения. — Никки ни при чем. Я пропал. Мне просто нужна эта, мать ее, Дана! Компромат на нее…
Голос брата умоляюще проникновенен. Ханна потирает плечи, автоматически кивая словам, одновременно сознавая элементарную истину — ей глубоко плевать на всё, кроме одного — продержаться шесть дней до свободы, не влипнуть, исчезнуть.
— Ты же не насиловать ее собираешься? Я надеюсь… — подозрительно произносит Ханна, запоздало удивляясь, когда этот хороший мальчик, продумывающий каждый новый поступок на десять шагов вперед, успел взрастить в себе ужасного монстра, глядящего сейчас из его глаз взглядом оборотня?
Хмыкнув на вполне закономерный вопрос сестры, Роберт отрицательно качает головой.
— Да нафиг? Мне ж на нее компромат нужен, а не на себя.
Присмотревшись к его тени, Ханна утверждается — правда.
— Что именно ты хочешь, чтобы я сделала? — Ханна смотрит на Роберта, не пытаясь впустую сотрясать вселенную мысленными стенаниями вроде «ну откуда и зачем ты на меня такой свалился именно сейчас?!».
Шесть дней. Осталось шесть дней.
— Я сказала ей, что мы обычно собираемся к восьми, поэтому вряд ли она придет раньше, — Ханна поправляет, встряхивает волосы, автоматически бросает взгляд на свое отражение в зеркале — жаль, что энергетические потоки оно не отражает, она никогда не видела себя в их узорах. Роберт в зеркале тоже обычен без устрашающей тени.