Материализовавшись на спине одной из крокорыб, он обхватил её несколькими щупальцами, а ещё четырьмя, вооруженными кинжалами, нанес точные и резкие удары. Два по глазам, два под жабры! Раз, другой, третий… Древнего врага плохо пробивают его родные когти? Зато отлично справляются бронзовые кинжалы! Перепрыгивая в нематериальной форме к следующему противнику, Головастик лишь мимолетом и с большим удовлетворением отметил, как предыдущий плавно пошёл ко дну неподвижной тушкой.
Головастик, дерзко и практически безнаказанно передвигаясь в нематериальной форме от одной жертвы к другой, уничтожал их точными ударами в мозг, через глазное отверстие, вспарывал живот и полосовал нежные жабры. Добыча вдруг превратилась в безжалостного охотника. А когда он увидел ещё одну панцирную рыбу, в её раскрытую пасть он прыгнул сам…
Не знаю, сколько времени прошло, во время боя время всегда течёт иначе, но мне казалось, что я кручусь вокруг «Принцессы» уже целую вечность. И пусть её! План-то работает, на тримаран пока ещё так никто и не покусился.
Закладывая виражи и петли, скача по волнам, которые сам же создаю, не забывая подкидывать бомбочки в массивные силуэты, догоняющие меня снизу, я заметил, что мелочи становится всё меньше и меньше. А покачивающихся кверху брюхом мёртвых тел - всё больше и больше. Если рифовых пираний, электорокальмаров и медуз я не видел изначально, то пиканосы ещё какое-то время гонялись за мной, норовя проткнуть костяным жалом или резануть острым плавником. Я даже получил несколько скользящих попаданий, одно из которых чуть не выбросило меня из седла. А это было бы совсем некстати.
Но летающие "дротики" быстро кончились. Вслед за ними перестали мелькать гребенчатые тела крокорыб. Они всё равно за мной не успевали, но, выпрыгивая из воды и клацая вдогонку челюстями, изрядно взбадривали.
А больше всего, отчего-то, за мной гонялись гиганты. Причём быстро! Не быстрей меня, конечно, но много шустрее, чем должны бы. Система, мать её, ворожит…
Дунклиостеи норовили поддать снизу, используя костяной "утюг" на своей морде, как таран. Часто хлопали челюстями-гильотинами мне вослед, и тогда моя защита, на секунды, покрывалась шестигранными узорами. Значит, отражала какую-то магию. Я кидал в них гранаты и палил из пистоля. Ни то ни другое, похоже, не наносило никакого ущерба.
Черепахи, в какой-то момент, вообще вынырнули и гнались за мной по поверхности, чуть ли не глиссируя на своих панцирях, мощно работая огромными ластами. Ну так физика - она такая физика. Оно и без магии: чем меньше сопротивление воды телу, тем тело движется быстрее…
Черепахи, я заметил, вообще, были посообразительней тех же панцирных рыб. Те кидались разрозненно, каждая по-своему, иногда даже мешая друг другу. Маленькие, относительно тела, глазки на огромной морде,часто теряли меня из виду. И за счёт моих выкрутасов, и за счёт алхимической мути, продолжавшей висеть стойким огромным облаком вокруг тримарана.
А вот тортиллы, задрав пятиметровые шеи, очень зорко отслеживали все мои перемещения. "Паровозом" за мной не тянулись, старались распределится так, чтобы прищемить меня коробочкой. Пытались подловить и тюкнуть своей головой! Причём, подвижная, гибкая пятиметровая шея отлично работала в любую сторону! И только мои большая скорость и вертлявость позволяли избегать опасных ударов.
По ним я тоже стрелял и кидал в них гранаты. То, что взрывалось рядом, не имело никакого эффекта. Забросы на панцирь только прореживали актиний. Коническая дробь лишь вырывала чешую с шеи, обнажая розовую шкуру. И то не всегда. А от головоклюва вообще рикошетили с искрами и визгом, даже не царапая его.
Не знаю, сколько бы я ещё крутился, но при очередном выстреле из пистоля я очень удачно попал одной из черепах по шее близко к голове, туда, где она имела самый малый диаметр, не более полуметра, и самую мелкую чешую.
Дробь не только сорвала чешую, но и с фонтаном кровавых брызг вырвала кусок плоти. Голова черепахи безвольно мотнулась и шлепнула о воду! И тут уж я не растерялся! Ловко заложив вираж, подскочил к оглушенной черепахе, что пыталась приподнять шею, и разрядил второй пистоль, углубив рану ещё сильнее. Черепаха дёрнулась всей шеей. Голова-топороклюв "раскололась" пополам, и изо открывшийся щели пасти вырвался змеиный шип, перемежающийся индюшиным клокотанием. Звуки препротивные!
Маленький глазик, как она вообще таким что-то видит, злобно вращался в костяной впадине, вылупившись на меня. Из раны толчками выплескивалась тёмная, почти чёрная кровь. И при всём этом, черепаха явно не собиралась помирать. А ещё более удивительно, что черепаха хоть и замерла, но тонуть, явно не собиралась. Не знаю, отчего меня переклинило, но я наехал аквабайком ей на голову и, выхватив глефу, размахнувшись по-богатырски, с двух рук, саданул по шее. Силушки у меня сейчас ого-го, и острооточенное лезвие смачно врубилось в мясо, прорубив до самого позвоночника. Но мне этого показалось мало и, включив помощник "твердая рука", я ещё раз ударил в тоже место. Вот теперь лепо! Голова повисла на нескольких волокнах мышц, да на клоке кожи. Считай, отрубил полностью. Тело черепахи задёргалось, вспенило воду ластами, шея, с мотающейся головой вздёрнулась вверх, но это всего лишь агония!