Деревушка называлась Дютьково. Колесов узнал, что в ней девять последних лет жизни провел композитор Сергей Иванович Танеев, здесь и умер в 1915 году. И под впечатлением тихой и ясной, величавой природы создал он немало своих музыкальных произведений. Навещали его в Дютькове друзья, ученики и сослуживцы по Московской консерватории, а несложное хозяйство вела няня Пелагея Васильевна Чижова. Когда же она в 1910 году умерла, Танеев посвятил ее памяти четыре романса на слова своего любимого поэта Якова Полонского.
Колесов узнал также, что в Дютькове бывал и писал Левитан. Как говорило предание, именно вблизи Дютькова и находится знаменитое «окно Левитана» - панорама, которую особенно любил изображать художник.
Ну, а то, что в Звенигороде начал Чехов врачебную деятельность, об этом Колесов знал давно из книг и статей о Подмосковье. Можно предположить, что Антон Павлович во время прогулок или врачебных поездок заглядывал и сюда.
Так постепенно вынашивалась у Павла Федоровича идея создания народного музея Танеева - Чехова - Левитана.
Колесов - большой любитель и знаток изобразительного искусства, один из виднейших московских собирателей художественной репродукции. Ему стало ясно, что он может собрать и развернуть интересную и значительную по содержанию выставку о жизни и творчестве трех выдающихся деятелей русской культуры. Прежде всего музей должен отобразить дютьковский период С. И. Танеева.
Из года в год снимая дачу в Дютькове, Колесов начал подыскивать помещение для музея. Дом, в котором жил и скончался Сергей Иванович Танеев, сохранился.
Вряд ли нужно здесь подробно рассказывать о том, сколько неистощимой энергии затратил Павел Федорович, чтобы получить помещение, раздобыть интересные экспонаты, наконец, добиться разрешения открыть музей. 12 августа 1962 года музей открылся. Колесов стал его единственным сотрудником, не считая другого бескорыстного энтузиаста, жителя Дютькова и сторожа музея - Владимира Дмитриевича Харитонова.
В течение семи лет почти ежедневно проводит Колесов по пять-шесть лекций-экскурсий. Иногда по нескольку раз в день приходится ему ходить в музей Саввино-Сторожевского монастыря да и в Звенигород. В Дютьково хорошо идти от монастыря под гору. Возвращаться, преодолевая крутую «гору слез», несколько труднее. А если прошел дождь и глинистую дорогу развезло, нужно и вовсе терпение. Впрочем, не огорчайтесь. Бесконечным усилиям Колесова обязано существование здесь хорошей проезжей дороги.
Перед входом в этот музей (внешне ничем не примечательный вместительный деревенский дом с террасой) стоит гипсовый бюст С. И. Танеева. Выполнен он одним из многочисленных друзей музея скульптором-любителем А. Блажковым. Ему удалось на высоком профессиональном уровне передать творчески сосредоточенное лицо композитора с длинной окладистой бородой. Хорошо воспроизведен автограф.
Но вот мы входим в музей, и нас охватывает особая волнующая атмосфера, атмосфера любовно собранных воедино вещей. И не только фотографий и художественных репродукций.
Организатору музея удалось найти и выставить даже врачебные инструменты отца композитора. А вот подлинные афиши концертных выступлений Танеева.
Имя его, как окончившего с отличием Московскую консерваторию, выбито самым первым на мраморной доске среди особо отличившихся выпускников. Он восхищал Чайковского, братьев Рубинштейнов и многих других своим исполнительским мастерством. С концертами Танеев объездил почти всю Россию и Европу, и эта мало известная широкому зрителю страничка воспринимается здесь с приятной неожиданностью.
Приводятся слова А. В. Луначарского: «Революцию 1905 года Танеев приветствовал с радостью». Подлинный демократизм русского композитора выступает во многих волнующих документах и предметах экспозиции. Особенно трогательное впечатление оставляет образ танеевской няни, Пелагеи Васильевны Чижовой. С фотографий на нас смотрит как бы пушкинская Арина Родионовна. Внешне строг образ этой немало пережившей крестьянской женщины, но сколько задушевности светится в ней! Из рассказа директора музея мы узнаем, какая трогательная дружба связывала Танеева с ней, как пестовала няня Сергея Ивановича. Своим долгом она считала посещать концерты танеевской музыки. Однажды она пошла на концерт, где в первом отделении должна была исполняться музыка ее обожаемого Сереженьки. Прослушав первое отделение, Пелагея Васильевна с глубоким удовлетворением ушла домой, и на вопрос, как ей понравилась музыка, призналась, что очень. Но тут выяснилось, что слушала она музыку другого композитора, так как программу изменили. Пелагея Васильевна страшно огорчилась и долго не могла успокоиться. В другой раз она как-то сказала: