Пущин был необыкновенно мужественным человеком. После разгрома восстания, приговоренный вначале к смертной казни, он подбодрял, как мог, своих товарищей, шутил столь остроумно, что все хохотали. После объявления окончательного приговора (казнь ему была заменена 20 годами каторги) Пущин тотчас же публично выступил с протестом против приговора ему и друзьям.
Трогательна дружба бывших лицеистов Пушкина и Пущина. Из биографии Пушкина известно, как взволнован был поэт, когда в январе 1825 года посетил его Пущин в Михайловском. А вот что вспоминал сам Пущин:
«1828 года, 5 января, привезли меня из Шлиссельбурга в Читу…Что делалось с Пушкиным в эти годы моего странствования по разным мытарствам, я решительно не знаю. Знаю только и глубоко чувствую, что Пушкин первым встретил меня в Сибири с задушевным словом. В самый день моего приезда в Читу призывает меня к частоколу Анна Григорьевна Муравьева, приехавшая к своему мужу-узнику, и отдает листок бумаги, на котором написано:
«Мой первый друг, мой друг бесценный,
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он ааточенье
Лучом лицейских ясных дней».
Отрадно отозвался мне голос Пушкина! Преисполненный глубокой живительной благодарности, я не мог обнять его, как он меня обнимал, когда я первый посетил его в изгнании. Увы, закованный кандалами, я не мог даже пожать руку той женщине, которая так радостно опешила утешить меня воспоминанием друга».
Обо всем этом Пущин рассказывал уже в Марьине, куда он переехал после венчания с Натальей Дмитриевной. Там же он и закончил в августе 1858 года свои замечательнейшие «Записки о Пушкине».
Еще в 1840 году он писал своему другу - лицеисту Малиновскому (которого любил и Пушкин):
«Кажется, если бы при мне должна была случиться несчастная его история и если б я был на месте К. Данзаса (секунданта Пушкина), то роковая пуля встретила бы мою грудь; я бы нашел средство сохранить иоэта-товарища, достояние России…»
Пущин не внал, что, умирая, Пушкин хотел видеть его и Малиновского.
В Марьине Пущин тяжело болел, но, превозмогая свое состояние, работал не только над «Записками о Пушкине», но и вел большую переписку с друзьями-декабристами. Он разыскал дочь казненного декабриста Кондратия Федоровича Рылеева и помог ей. Он собирал деньги у состоятельных декабристов и рассылал их нуждающимся. Интересно, что и на каторге все деньги декабристы собирали в общий котел и распределяли между собой равными частями,
Пущина в Марьине навестили многие из оставшихся в живых декабристов. «Пущин и в России оставался центром, куда стекались и откуда растекались все сведения, касающиеся колонии декабристов», - пишет один из его биографов.
Друзья видели на полке его дивана в кабинете полное собрание сочинений А. С. Пушкина, изданное Анненковым. К этим томам он присоединил том с чистыми листами, чтобы записывать все неопубликованные стихи и эпиграммы Пушкина. Увы, намерение это Пущин осуществить не смог. 3 апреля 1859 года он умер. Похоронен он в Бронницах у стены Архангельского собора рядом с Фонвизиным.
Сильное, неизгладимое впечатление оставляют эти две могилы. Памятник Пущину представляет высокое чугунное распятие, как бы поднимающееся из урны. Памятник Фонвизину - белый обелиск, увенчанный черным крестом. Оба памятника обнесены оградами, и жители Бронниц, приезжие, туристы украшают их цветами.
Наталия Дмитриевна Фонвизина-Пущина скончалась в Москве в 1869 году.
Дом в Марьине, ныне пригороде Бронниц, за сто с лишним лет несколько перестроен. И все же постарайтесь найти и заглянуть в него. Если вы одарены живым воображением, это посещение даст вам немало.
В поисках сожженной рукописи
Многие читатели поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души» поражаются, насколько первый том значительнее второго. Удивление возрастает еще более, когда узнаешь, что первый там был написан в течение трех-четырех лет, а второй создавался более десяти. Неужели иссяк талант писателя?
Мы знаем, что Гоголь пытался дать во втором томе такие положительные типы, которых не было в тогдашней крепостной действительности.
Знакомясь с мемуарными источниками, узнаешь, что опубликованный в печати второй том был лишь одной из черновых редакций. Куда же делся окончательный вариант? Он был сожжен Гоголем в мучительном состоянии незадолго до смерти. Однако ошибаются те, кто считает, что писатель сознательно сжег плод своего напряженного десятилетнего труда. Историкам литературы известно свидетельство самого писателя - его признание в том, что он сжег рукопись по ошибке вместо других бумаг, приготовленных к уничтожению. В этой трагической ошибке Гоголя повинны мракобесы во главе с попом Матвеем и прокурором синода Александром Толстым, которые довели писателя до подобного состояния.