В декабре 1617 года польский королевич Владислав безуспешно пытался овладеть Можайском и откатился к Вязьме. В начале июня следующего года он вновь двинулся к Москве и остановился по дороге между Калугой и Можайском. На пути к столице стояли Можайск и Борисов. Оставлять их в тылу интервенты, конечно, не решились, а между тем взять сильно укрепленный Можайск, по плачевному опыту декабря, враги не надеялись. Тогда они решили штурмовать менее укрепленный Борисов.
И вот теперь-то Борисовская крепость и колокольня-башня Борисоглебской церкви с честью выполнили роль, назначенную Годуновым и талантливым безвестным строителем. Не раз бросались враги на городок, но взять его, несмотря на то, что в нем оборонялась лишь горстка защитников, не могли.
Все лето 1618 года враги безуспешно осаждали городок. И лишь когда его защитники но приказу Москвы под покровом темной ночи покинули городок, поляки ворвались в него. Но достались им лишь развалины.
Напрасно надеялись захватчики на подмогу. Приехавший сюда их военачальник Лев Сапега вместо денег и продовольствия привез одни обещания. Во вражеском стане многие по две недели не видели куска хлеба, взбунтовались, начали покидать лагерь. Обескровленный враг сделал все же попытку пробраться к Москве, оставив в тылу так и не сдавшийся Можайск, но после неудачного приступа столицы вынужден был подписать мир. Это так называемое Деулинское перемирие, заключенное в 1618 году на четырнадцать с половиной лет; по нему, как уже говорилось, интервенты вернули унесенную из Можайска деревянную статую Николы.
Окончилась кратковременная, но яркая военная роль Борисова городка. В 1767 году его переименовали в слободу - граница отошла далеко на запад, а городок оказался вдалеке от больших проезжих дорог. К 1800 году относится прекрасная акварель, изображающая слободу с ее знаменитой колокольней, о высоте и красоте которой до сих пор ходят легенды. Акварель эта тем ценнее, что выполнена она незадолго до сноса башни. Трудно оторваться от этого рисунка, воспроизведенного, кстати, в книге «Атлас Московской губернии» (1800 г.). Так вот какой была башня: грандиозной по высоте, стройной и ажурной, легко возносящейся к небу и несколько напоминающей по своим пропорциям, галереям и лестницам прославленную церковь Вознесения в подмосковном селе Коломенском.
Какова же была высота колокольни, особенно наглядно выступающая на акварели при сравнении с находящимися рядом башнями, что едва достигали ее четверти? Историки и археологи определяют ее в 74 метра, тогда как храм в Коломенском равняется лишь 70. Это было второе по высоте сооружение на Руси - первой после надстройки стала 80-метровая колокольня Ивана Великого.
Но почему же в памяти народной сравниваются две эти колокольни? И кто достроил в 1600 году белокаменный столп Ивана Великого, вознесшегося на столь величавую высоту? Некоторые археологи предположительно называют славное имя: Федор Конь. Есть какое-то едва уловимое единство архитектурного образа в стенах Белого города, Смоленской крепости и последнего яруса Ивана Великого. А назвав Федора Коня создателем яруса, исследователи с той же долей предположения неизбежно упоминают его имя, говоря и о Борисоглебской колокольне.
В самом деле, кто же, кроме Коня, в конце XVI - начале XVII века обладал таким даром сочетать в себе мастерство строителя мощных оборонительных сооружений с тонким художественным вкусом? Как ни скупа Русь на имена строителей, но все же она оставила нам имена создателей храма Василия Блаженного, соборов Московского Кремля, Смоленской стены и Белого города… И если бы появился другой, столь же талантливый зодчий, как и Федор Конь, вряд ли его имя кануло бы в Лету.
А то, что Борисоглебская колокольня помимо своей высоты обладала и красотой, это хорошо видно на акварели. Да и записи сметной книги 1666 года говорят, что основание храма было выложено белым камнем, средняя часть состояла из кирпичной кладки с белокаменными поясками, вытянутая конусообразная кровля была покрыта медью и, наконец, венчающая кровлю небольшая главка-луковица железом с чернью. В целом создавало впечатление великолепной игрушки. Вместе с тем не следует забывать о стратегическом назначении колокольни, с высоты которой дозор просматривал местность на десятки верст.