Элис Лонг скоро заметит пропажу. Она придет в дом Мэйми с расспросами.
«Гамильтон говорит, что она привела только четырех…»
«Гамильтон говорит, что он их не считал, а просто взял из ее руки поводки…»
«Гамильтон, должно быть, выпил и позволил одной из них выскочить за дверь…»
«Я их только что пересчитала. Одной, должно быть, не хватает с понедельника. Когда Мэйми…»
Наступила пятница, а Элис Лонг так и не приходила. Мать Мэйми сказала:
— Элис Лонг не заглядывала. Отнесу-ка я в понедельник пирог в Дом и посмотрю, что там происходит.
В воскресенье днем у двери останавливается машина Элис Лонг.
— Входите, мисс Лонг, входите. Никто из родственников не приехал к вам на уик-энд?
Отец Мэйми выключает телевизор, надевает куртку, говорит: «Добрый день» — и уходит наверх.
Элис Лонг сидела, дрожа, на диване рядом с Мэйми, а ее мать разливала чай.
Она говорит:
— Это Гамильтон.
— Опять?
— Нет, хуже. Это трагедия. — Элис Лонг крепко поджимает губы и гладит Мэйми по волосам. Рука у нее трясется.
— Мэйми, пойди поиграй, — говорит ее мать.
Когда машина Элис Лонг уехала, Мэйми вернулась — перчатки ее были обмотаны концами скакалки. Ее отец сходит вниз, снимает сюртук и открывает дверцы телевизора.
— Ох, не включай, — говорит в смятении ее мать.
Мэйми ест остатки пирога и бутерброды и слушает.
— Висели в убежище священников — все. А она искала их всю ночь. Гамильтон уехал — сбежал. Все дело в спиртном. Полиция выписала ордер на арест. Их обнаружили после мессы сегодня утром висящими на балках. Разве я не говорила, что бедняжка Элис Лонг плохо выглядела на мессе? Я подумала, может, снова что-то с ее отцом. А она всю ночь искала собачек и на мессе все еще не знала, где они. Нашли-то их после мессы — она и миссис Хаддстоун. Представь себе, какое это было зрелище! Пять собачек, висящих в ряд. Бедные малютки! А Гамильтон вчера исчез. Но подожди — они его все равно поймают.
— Он немного лунатик, — говорит отец Мэйми.
— Лунатик! Он жестокий. Его самого надо бы повесить. Собачки — ведь это все, что имела Элис Лонг. Но его поймают!
Ее отец говорит:
— Сомневаюсь. Только не Гамильтона. Даже самец косули звал его Человеком с кошачьей походкой. — Он смеется своей шутке.
Ее мать отворачивается.
Мэйми говорит:
— А сколько их висело в убежище священников?
— Все висели в ряд.
— Сколько всех?
— Пять. Ты же знаешь: у нее было их пятеро. Ты же выгуливала их, верно?
Мэйми говорит:
— Я только подумала, хватило ли для пятерых места в убежище священников. Она правда сказала, что там было пятеро? А не четверо?
— Она сказала: все пятеро. Что ты говоришь: в убежище священников нет места? Да там полно места! Он убил бы и шесть собачек, если бы у нее было их шесть. Она была такая к нему добрая.
— Ужасная история, — говорит ее отец.
Мэйми чувствует себя такой же невесомой, как Дневной свет. Она размахивает руками, словно высвободив их из упряжи.
— Пятеро. Значит, я неверно посчитала. Я не потеряла собачки. Их было пятеро.
Она вскакивает, чтобы взять с каминной решетки блестящие медные кочерги, и раскладывает их крест-накрест на линолеуме, решив попрактиковаться в танце с саблями. И начинает танцевать, с пятки на носок, с пятки на носок, повернулась — и в сторону, раз-два-три, раз-два-три. Ее мать стоит в изумлении и уже собирается сказать: «Прекрати сейчас же, это не время для танца, какие же бессердечные эти дети. Элис Лонг платит за твое обучение в школе, и я считала, что ты любишь животных». А отец хлопает в ладоши в такт ее танцу — раз-два-три, с пятки на носок, руки на бедра, правая рука, левая рука, вперед и назад. Потом ее отец начинает и подпевать, громко так: тарарам-там-там, та-рарам-там-там — и бить в ладоши, когда она танцует джигу, и тут уж никто ничего не может поделать.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПОЗНАЛ ТАЙНУ ЖИЗНИ
© Перевод. Т. Исерсон, 2011.
Дело было в том, что в его доме поселилось привидение высотой в пять футов, когда выпрямлялось во весь рост. И каждую ночь, а если не получалось раньше, то и под утро, выплывало оно из верхнего ящика шкафа, стоявшего в комнате молодого человека. Молодой человек был помощником скульптора, по крайней мере так он утверждал.
Однако я слышала от знающих людей, что на правду это не похоже. Не бывает так: скульпторы не берут себе помощников. Бен, а так звали молодого человека, был обескуражен, когда я указала ему на это в письме. Оказывается, с некоторых пор он намеренно предпочел переквалифицироваться в «помощники каменщика», а еще лучше в «помощники строителя дорог», несмотря на то что в таком случае он становился безработным, который понемногу занимается скульптурой, чтобы раз в неделю получать хоть какое-то жалованье.