Мужчина подозревал, что всё дело здесь в Алане, которая щебетала с океаном как с закадычным другом и оказалась очень ценной русалкой. И неудивительно, что оказалась, раз была заперта в бухте, окруженной кладбищем потопленных кораблей.
Вопрос был только в том, как долго Тики удастся направлять ветер от гнева морского царя, и не лучше ли перебраться на сушу, как только они пересекут границу Империи.
Алана вдруг вздохнула, грустно смотря на горизонт, где собирались чёрные тучи, и оторвала острыми зубами приличный кусок от очередного лосося.
Вот это Тики в ней, кстати, нравилось. То, что его матушка называла истинно варварской привычкой, Алана считала обычной трапезой, и иногда Микку ужасно хотелось к ней присоединиться. Вот только лососей мужчина не слишком-то любил, а на блюде рядом сейчас были лишь они, идти же к коку было ужасно лень.
— Думаешь, оторвемся? — обеспокоенно нахмурился Мана, глядя ему в лицо, и Микк тут же завел глаза, вскидывая руку и отвешивая ему легкий, по поучительный подзатыльник.
— Ну что вы зала-а-дили, ваша светлость? — с усмешкой протянул он. — Ты со мной первый день знаком, что ли? Сколько мы в море ходили, а? — на самом деле это было почти не обидно, но Тики решил все же сыграть именно на этом, и Мана ожидаемо понурился, явно собираясь перед ним извиниться.
— Я все же не понимаю, — оборвала его так и не начавшуюся речь Алана, выбросив кости от рыбы за борт. — А почему ты так уверен, Тики, что сможешь увести корабль от самого морского царя? — тон у нее при этом был почти что обиженный, словно Микк только что оскорбил кого-то.
Мужчина улыбнулся, однако по-прежнему не желая светить даром, и пожал плечами.
— Первый раз я, что ли в море, а, госпожа русалка? — тут он хитро прищурился. — Уж поверь, у меня есть причины. Так что давай — свешивай свой хвост на палубу, а то плаваешь ты хорошо, но вот на ногах пока что стоишь нетвердо.
Алана смерила его пронзительным долгим взглядом, словно бы что-то выискивая в его глазах, отчего Тики даже неловко вздрогнул, потому что выражение лица у девушки было уж слишком подозревающим и внимательным, и, взглянув с грустью и обеспокоенностью на море, осторожно взяла протянутое Маной покрывало, повязывая его на бёдрах и только потом превращая хвост в ноги. Микк не удержался от закатывания глаз, потому что девка была той ещё бесстыдницей и развратницей, и кивнул брату в знак благодарности, отчего тот улыбнулся в ответ, попрощался с русалкой и ушёл в свою каюту — отсыпаться.
А вообще, мужчина заметил, как трепетно и тепло Алана относилась к парню: то под ласковую руку подставится, то засмущается, то заинтересованно заулыбается, то спросит что-нибудь, и это при том, что больше ни с кем на корабле она не разговаривала. Даже с Тики она вела себя больше отстранённо и нагло, чем вежливо или даже хотя бы приветливо.
Мана, конечно, был очень мягким и мог найти общий язык почти с любым человеком, Микк это признавал, но отчего-то было даже как-то обидно, что девушка относилась к нему так странно, хотя он, по сути, ничего ужасного ей не сделал. Но пытать брата по этому поводу совершенно не хотелось, а тот ничего про это и не говорил. Уолкер даже не делился подробностями их разговоров, обходясь обобщёнными расплывчатыми фразами, и Тики понимал, что Мана просто хочет, чтобы мужчина сам сблизился с русалкой, но не имел никакого понятия, как это сделать.
Алана спрыгнула с бортика, растрепав волосы по спине и животу, частично прикрывая грудь (довольно аккуратную и не большую), и поджала губы, перекатившись с пяток на носки и обратно.
— И нормально я стою, — фыркнула она, отвернув нос и тут же превратившись из приветливой красавицы в заносчивую нахалку.
— Зато сегодня навернулась, пока из аквариума выбиралась, и висок себе расшибла, — парировал мужчина, цокая языком и несильно нажимая на небольшую ссадину и девушки на голове.
Алана шикнула и дернулась от него прочь, пошатываясь и только чудом не падая. При этом своей вновь обнажившейся грудью она собрала еще целую кучу взглядов матросов, отвлекшихся от своей работы, и метнула в него откровенно недружелюбный взгляд.
— Вот в этом уж точно не я виновата, ясно? — поджала губы она, и Тики подавил желание сказать ей какую-нибудь колкость, но вовремя придержал язык. Ссориться не хотелось, потому что Мана потом изведет укоризненными взглядами на тему того, что как же так, нехороший Тики оскорбил прекрасную русалку. Поэтому мужчина просто спокойно заметил:
— Послушай, я знаю, что не нравлюсь тебе, понятно? — Алана замерла и как будто даже вжала голову в плечи, но Микк не обратил на это внимания. — Не знаю, чем заслужил такое отношение, но это не так уж важно, — он скрестил на груди руки и вздохнул. — Просто знай — чем быстрее ты научишься нормально передвигаться на ногах, тем быстрее избавишься от моего общества, вот и все.
Девушка вскинула на него какой-то странный, нечитаемый взгляд и уже открыла рот — наверное, чтобы сказать очередную колкость, — но смолчала и, не проронив ни слова, медленно подошла к нему, протягивая руку и вкладывая в его ладонь.
Тики кивнул, принимая это за согласие, и они наконец начали свое занятие. Сегодня у Аланы получалось лучше, чем вчера и тем более позавчера, а потому долго возиться с ней он не стал.
Как только солнце вошло в силу, и палуба высохла под его лучами и нагрелась, впереди ожидаемо показалась тонкая полоска суши.
Сегодня мужчина намеревался причалить в порту и запастись провизией.
Русалка удивлённо вскинула брови, подбежав к борту и вглядываясь в видневшийся на берегу город, и Тики подошёл к ней, без задней мысли предупреждая:
— Сейчас высадимся, и я потащу тебя в лавку за платьями.
Алана вздрогнула, закусив губу, на что Микк скептически приподнял бровь, и перевела на него потерянный взгляд.
— А это обязательно? — грубо спросила она, скривившись, и мужчина раздражённо закатил глаза. Ну что за наглая девчонка, а!
— Да, это обязательно, потому что ты своим развратным видом всех мужиков здесь отвлекаешь, — снисходительно, но срываясь на сердитые рычащие нотки в голосе, ответил Тики, устало прикрыв глаза. И как Мана вообще общается с этой ведьмой? С ней же просто невозможно разговаривать! Постоянно возникает и чем-то недовольна!
— Развратным видом? — непонимающе нахмурилась Алана, осматривая палубу, и Тики вдруг заметил вспыхнувший испуг понимания в её серых глазах. — Это связано грудью, — больше утверждающе, чем вопросительно процедила она с таким видом, словно вспомнила что-то важное.
Тики кивнул, не слишком-то собираясь щадить ее чувства, что бы они там ни чувствовала, если ее как-то это задевало вообще — а то, может, испуг Микку в принципе померещился.
— Да, — подтвердил мужчина. — У людей, видишь ли, принято прятать грудь, — нейтральным тоном заметил он, по-прежнему не глядя на нее и в общем-то не горя желанием даже продолжать эту беседу.
Потому что девчонка вынуждает его на гадости, о которых он потом будет жалеть, потому что в принципе не любит хамить представительницам прекрасного пола, какими бы они ни были.
Воспитание не выбить ничем, а его воспитанием занималась его достопочтенная маменька, так что…
–…а, вот оно что, — неприятно дернула уголком рта девушка и вперила в него пронзительный взгляд, — тогда понятно.
Они помолчали — Тики следил за приближением корабля к порту (при этом помня о том, что еще должен смотреть, как бы корабль с курса не сбился, и его не снесло) и никуда с палубы не собирался, а Алана… непонятно, чего она ждала от него (если ждала чего-то). Но в конечном счете затяжной тишины между ними не выдержала все же она.
— Вообще-то, мы тоже детей вскармливаем молоком, но у русалок грудь не является предметом восхищения и влечения, — колко заметила девушка, скрестив руки на обнаженной груди и так словно делая на своем виде акцент.
Тики в ответ на это ухмыльнулся, качнув головой — да эта девчонка просто нарывается — и обернулся к ней всем корпусом, тоже складывая на груди руки и вскидывая руки. Его разжигала настоящая злость, но он совершенно не считал себя виноватым в этой ссоре.