Может, это и было слегка ненормально, но мужчине было совершенно точно плевать на это. Именно поэтому он только хмыкнул:
– Нормально мы целуемся, чего ты пристал. Твои вот родители как целовались? У Рогза же тоже наверняка были зубы острые.
Лави поджал губы и оскорбленно вскинул подбородок. Как уже давно подметил для себя Тики, это была для него такая характерная черта, которая всегда безошибочно указывала на то, что дальше следовало действовать осторожнее.
Правда, в этот раз щеки парня подозрительно порозовели, а это значило, что дело принимает иной оборот.
Лави зол и смущен, потому что эта острота явно уже давно вертелась у него на языке, но о том, что Тики так просто (и так обидно метко) парирует его выпад, он никогда не думал.
– Заткнись!.. – шикнул парень сердито. – Не смей говорить о них!.. Они…
Тики примирительно поднял руки, призывая парня к спокойствию и чувствуя за собой вину, что напомнил ему о родителях – в этом Лави был невероятно похож на саму Алану: такой же ранимый и трепетный, когда речь заходила о семье.
Мужчина мотнул головой, стараясь подумать о чём-нибудь другом. Например, как сегодня вновь будет царапать губы об острые зубы русалки и как она будет слизывать эту кровь с таким восторгом и счастьем в глазах, словно это был какой-то договор, что заключался между ними, и это было так возбуждающе прекрасно, что Микку хотелось прямо сейчас броситься к девушке и крепко прижать её к себе – до хруста костей, до протестующего писка. Тики хохотнул, предвкушающе зажмурившись, и услышал понимающе-язвительный хмык Лави.
– И всё же, – задумчиво протянул тот, скуксившись. – Ты и правда ненормальный идиот, – с досадой заключил парень, покачав головой. – Ты не шутишь? Правда хочешь её в жёны взять? — подозрительно сощурился он, заставляя Тики усмехнуться.
– Правда хочу, – легко согласился он; с этим соглашаться было легко и приятно.
– И… – Лави задумчиво прищурился, – хочешь просить у царя ее руки?
Микк склонил голову набок, с интересом всматриваясь в лицо друга-родича, и вскинул бровь.
– Хочу. А ты имеешь что-то против?
Тритон скривил губы.
– Я не уверен в твоем успехе, – сказал он с довольно искренним сомнением в голосе. – Он может тебе не позволить. А может… – здесь парень задумался, – а может и позволить.
И это сомнение в его голосе только укрепило Тики в том, что все правильно. Что он все делает верно.
– Это как-то зависит от его настроения? – осторожно поинтересовался мужчина у друга, и тот, бросив на него долгий взгляд, словно хотел увериться в серьезности его намерений, глубоко задумался.
Как-то время ехали они в молчании, но это молчание почти что не тяготило. Микк решил в любом случае попытать счастья, а если он решил – его не могло остановить ничто. И к тому же… Лави определенно хочет помочь ему. Хотя бы советом.
Потому что тоже считает своим другом?
Потому что считает своей семьей?
– У царя впервые за последние четыреста лет появилась любовница, – в конце концов осторожно, словно опасаясь того, что их услышит кто-то посторонний или нежелательный (уж не Алана ли?..), произнес тритон. – Она… она достаточно сильна, чтобы родить ему как минимум троих наследников, тогда как для простой русалки трое – это максимум, и обычно многие матери умирают при вторых родах. Возможно ты слышал о ней… – с сомнением заметил он, стрельнув в Тики взглядом. Тот насторожился. – Ее зовут Сцилла. У нее… у нее еще есть сестра – Харибда. Наш народ зовет этих двоих не иначе, как «руки царя». Сорок лет назад Сцилла стала первой и единственной новой наложницей царя Мариана.
Тики поражённо замер.
Конечно же он слышал о них.
Потому что Алана своими руками выкинула их в море, полыхая злостью и ненавистью, и после этого боялась на Тики даже взглянуть – потому что он поднял на неё руку, ужасно испуганный и взволнованный.
Воспоминания об этом обожгли грудь, но Микк не обратил на это никакого внимания.
– Наложница?.. – потерянно переспросил мужчина, тоже оглянувшись на карету и не желая, всей душой не желая, чтобы Алана услышала этот разговор.
Потому что… она же ничего не знала. Она же совершенно ничего не знала.
Лави понимающе хмыкнул и пустил лошадь лёгким галопом, явно желая отойти от процессии дальше, чтобы русалка не уловила их разговора. Словно он тоже беспокоился о ней.
– Именно. А если у него появилась наложница, – продолжил парень безразлично, так, что Тики вновь вспомнил, что этому человеку было четыреста лет, а не всего лишь двадцать, – то скоро обязательно появится и дочь. И тогда безумная бесполезная ведьма в верховных жрицах ему будет не нужна, – мужчина вскинулся, но Лави словно и не обратил на это внимания, продолжая глядеть прямо вперёд. – Знал бы ты, сколько было шепотков и скандалов, когда Алана стала Верховной жрицей: когда в стране все плохо, всегда найдётся тот, кто станет козлом отпущения. В этой войне ей стала зубатка. Однажды на неё даже охоту свои же устроили, — он усмехнулся, качнув головой, и усмешка на его глазах была такой… сочувственной и непонимающей, что Тики тут же подавил свои вопросы и протесты. – Они думали, что если убить её, то благословение океана вновь вернётся к морскому народу. Угадай, что она сделала? – вдруг ядовито ухмыльнулся он и посмотрел на Микка, заставив его гулко сглотнуть.
– Что?.. – сипло спросил мужчина, отчего-то совершенно не ощущая своего тела. Эта новость, ужасная новость, словно бы камнем его по голове ударила.
– Она улыбнулась, – вздохнул Лави, качнув головой. – А потом дико расхохоталась, и океан вздыбился от одного мановения её пальца. Всех тритонов разбросало по сторонам, и никто больше не осмелился приплывать к ней, – спокойно закончил он и сухо усмехнулся. – Так что когда у царя появится новая дочь, ненавидимая народом ведьма будет просто не нужна и он, скорее всего, просто как можно быстрее отдаст её Линку: единственному, кто просил её руки за это время, – пожал парень плечами, вновь устремив взгляд на дорогу.
Микк помолчал.
Значит, он будет вторым претендентом. И, вполне вероятно, не самым предпочтительным. Для царя.
Правда, стоило помнить о том, что он далеко не смирная овечка. И Алана – определенно тоже. Потому что после того, как узнала про Изу и про планы Линка на свою персону, она совершенно не выглядела человеком, способным покориться приказу человеку, так просто решающему ее судьбу. И против своей семьи – против него, близнецов, Изу и императорской четы – она определенно не пойдет. Скорее уж ее карающая длань будет направлена в сторону «претендента в женихи», осмелься тот отдать ей такой приказ.
Уж не значило ли это, что для всего морского народа безопаснее будет наоборот держать безумную ведьму, коей в океане и считали царевну, на суше? Ведь если Алана останется здесь по своему желанию, то совершенно точно не взбунтуется и не создаст никаких проблем.
Об этом Тики, хорошенько поразмыслив, очень чем-то подавленному Лави и сообщил. Тот прикусил губу.
– Если ты думал, что её заточение было относительным, то ты ошибался, – заметил он негромко. – Ведь если царь захочет, то он…
– Но он же не может находиться в ледяных крепостях, контролируя ее поведение и нахождение там, постоянно? – ровным тоном перебил его мужчина. Лави замолк. – Хорошо, — Микк сжал губы в тонкую линию. – Тогда с другого конца – ведь всегда лучше отдавать дочь не в чужой род, разве нет? А я – прямой потомок Элайзы.
Однако парень посмотрел на него с таким скепсисом в глазах, что Тики тут же непонимающе умолк.
– Ты надеешься его этим пронять? – недоверчиво спросил Лави, заставляя Микка неуверенно прикусить губу, пристыженно втянуть голову в плечи и чувствовать себя какой-то несмышлёной мелкотнёй, и обречённо закатил глаза, явно поражаясь идиотизму мужчины. Хотя сам Тики не мог понять, в чём же заключался этот идиотизм. – Если скажешь об этом, то Мариан однозначно предпочтёт отдать Алану Линку, – бросил он так, словно это было общеизвестно, и мужчина взбеленился.