— Но… — Тики нахмурился, закусив губу, и Лави подумал, что никогда его таким взволнованным и обеспокоенным не видел. — Почему же она раньше не спала так долго? — обиженно обратился он к парню.
— Потому что раньше она не была в безопасности, — парень закусил губу и потер пальцем переносицу. — Это ведь было путешествие, понимаешь? А в путешествиях всегда случается что-то, — при этом он не смог оторвать взгляда от полоски шрама, заметной на торчащем хвосте, как ты ни старался. — И поэтому… она боялась спать так долго. А теперь никто никуда не движется, и это для нее как синоним защищенности. Потому что, ну правда, кто полезет в императорский дворец!
Микк шумно выдохнул — облегченно и убито одновременно, и Лави подумал о том, что зря, наверное, сказал про неудачи в путешествиях. Ведь Алана… она действительно пострадала — и еще как.
И еще вопрос, кто винит себя в этом больше — Тики или она сама. Потому что они, кажется, хороши оба. Но ведь Тики, если вытащил ее из защищенной бухты, должен был следить за ее благополучием!
Парень глубоко вдохнул и снова посмотрел на этих двоих. Стоящий где-то сбоку Мана, молча слушающий и не вмешивающийся в разговор (за что хотелось сказать ему огромное спасибо, потому что разговор становился очень непростым — это с утра-то), кивнул на дверь и вышел, оставляя их наедине.
Тики долго молчал, глядя в стену перед собой, и в этом молчании Лави чувствовал себя очень… неловко. И это еще мягко говоря. Потому что на самом деле еще неизвестно, хуже или все-таки лучше Микк сделал, вытащив зубатку из бухты. Ведь в своем заточении та не имела возможности узнавать что-то помимо того, о чем рассказывал ей океан, и перенимать что-то, помимо того, чем владели изредка навещающие ее немногочисленные друзья. Да и что это были за друзья? Живущий исключительно еще не наступившим будущим Мари, заикающаяся Миранда, Канда, которому нужны только драки, и Линали, которую ее брат выпускает из-под надзора раз в десять лет, а то и реже. И сам Лави, который ненавидел ее все это время.
Именно поэтому парень неуклюже похлопал родича по плечу и сказал:
— Не дрейфь, проснется твоя зубатка, и все будет с ней нормально.
Потому что, на самом деле, именно рядом с Тики и близнецами Алана и становилась нормальной. Счастливой — а не разбитой и безумной ведьмой. Так что оно… стоило того, наверное. И Лави даже был бы рад, останься зубатка на суше и раскрути Тики на обручальный браслет.
Всё-таки, отдавать её в лапы Линку не хотелось, по большей части, не из-за того, что парень жалел её, а по той постой причине, что с зубаткой Говард мог в два счёта потопить прибрежные государства — и при этом вряд ли Алана могла бы что-либо сказать ему против: и не потому, что была мямлей бесхребетной, а потому, что слишком много несла на своих плечах.
Но после вчерашнего разговора Лави был уверен, что Алана вполне была способна противостоять всем, кто желает заставить использовать её свои силы для войны — потому что, оказывается, в это опасное путешествие она отправилась именно для того, чтобы закончить её.
А не из-за того, что внезапно влюбилась в обольстительного капитана. И даже не потому, что в ней проснулся неожиданно бунтарский дух.
Зубатка всё это время думала о своём народе, о своей семье, о своём предназначении, а ты, Лави, был трусом и слабаком, не желавшим принимать очевидное.
— Просто она мне даже и не говорила про это никогда, — отвлёк Тики парня от размышлений, и он заметил, как Микк ласково гладит Алану по волосам.
— Может, забыла, — фыркнул Лави, пожав плечами. — У неё память на такие вещи, как и умение исчислять время.
Мужчина беззлобно ухмыльнулся.
— Это да, — согласился он уже не так обреченно. — У нее вообще плохая память на важные вещи, как я погляжу.
— В точку, — Лави легко потрепал Тики по голове, упиваясь этим моментом близости к человеку, которым всегда тайком восхищался, на самом деле, ведь быть старше — не всегда значит мудрее. — Удивляюсь, как она еще сказать не забыла, что ты ей жених теперь, — фыркнул он уже больше себе под нос, чем обращаясь к нему. В конце концов, за такую шутку Мик мог и по голове ему настучать — не мог же он просто так вылизывать зубатке хвост и не знать, что либо отравится, либо станет частью венчального обряда, верно?
…однако по ошарашенно вытянувшемуся лицу Тики можно было явно с уверенностью сказать, что он все-таки не знал. Потому что вид у него был такой, словно Лави только что рассказал ему про континент, о котором знают все, кроме Микка, вечно хваставшегося, что обследовал уже половину океана. Это в его-то двадцать пять!
— Что-о-о? — выпалил мужчина каким-то неестественно высоким голосом, словно это ему под дых ударило. Хотя, как видно, так и оказалось, да?..
Лави хлопнул себя по лбу.
Серьезно? Нет, серьезно?! Она позволила ему себя вылизать, позволила испить своей крови — и не сказала, чем это чревато?! Чем она вообще думала, глупая зубатка! И пусть не врет, что об окончании войны!
Тики побледнел, ошеломлённо глядя на эту глупую русалку, и Лави обречённо покачал головой, поражаясь ей. Как можно было, ну скажите, как можно было промолчать о чем-то настолько важном? О том, что женила на себе своего любимого мужчину, да ещё и обеспечила его своим долголетием?
— Ты выпил её крови, а она не сказала тебе? — всё-таки переспросил парень, надеясь, что всё было не так запущено. Но всё оказалось запущено именно в той степени, в какой показалось ему с начала.
Тики раздражённо нахмурился и выпалил:
— Да о чём она должна мне была сказать?
И Лави тяжело вздохнул, проведя ладонью по лицу. Нет, ну это уже ни в какие рамки, ну правда. Он понимал, что Алана была ужасно забывчивой (а ещё она иногда говорила с собой и застывала в пространстве, но это уже проблемы Микка — пусть сам с этим разбирается), но что бы настолько…
— О том, что женила на себе. Ты испил её крови… — Лави покачал головой и пожал плечами. — Это как ритуал в Империи, понимаешь?
Тики застыл на месте, хотя только что как будто намеревался вскочить, и уставился на него широко распахнутыми глазами — словно не знал, что сказать или сделать, и это было так… так странно — видеть его таким растерянным и… радостным?..
Хотя Лави часто видел родича веселым, но ведь веселье отлично от радости разве нет? То есть от… от тихой радости — самой искренней, наверное, радости из всех.
— Понимаю… — наконец едва слышно выдохнул Микк, и Лави опасливо облизнулся. — То… есть… она поэтому так сопротивлялась?.. — растерянно нахмурился он — и вдруг подозрительно вскинулся: — Подожди, ты откуда об этом вообще знаешь?
Парень мысленно ударил себя головой об стену и вздохнул, сетуя на то, что никогда не может прикусить язык вовремя. И выдал, ни на что особенно не надеясь:
-…не важно.
Однако Тики, конечно, вцепился в него как волк в добычу и не собирался отставать — и неудивительно, на самом деле, ведь Алана была его возлюбленной, а он их застал в таком виде…
Хотя чего Лави там не видел, скажите на милость?
— Ты что, подсматривал? — требовательно навис над ним мужчина, и парень подавил идиотское желание сейчас же вжать голову в плечи и повиниться во всех своих грехах, потому что в отличие от Неа, пыжащегося, но никогда не поднимавшего на него руки, Тики мог и подзатыльник дать на правах лучшего друга.
— Это была случайность, ясно тебе? — выпалил он торопливо, упрямо вскидывая подбородок и не давая себе испугаться раньше времени — все ведь еще могло обойтись, и Тики ведь еще не отвесил ему отеческую оплеуху из тех, что Лави терпеть не мог.
— Беспокоишься? — грозно спросил мужчина, хмуря брови и поднимая кулак для наглядности того, что сейчас могло кому-то влететь. Ну вот вечно из-за этой зубатки Лави прилетает просто так!
— За свое будущее, — односложно отозвался парень, пытаясь всеми силами показать, что нависший над ним кулак его совершенно не заботит. Конечно, он мог просто разгореться. Конечно, он вообще много чего мог сейчас сделать, чтобы избавиться от такого щекотливого положения, но… это же был Тики. На Тики он вряд ли бы смог поднять руку.