Неужели она была так долго в одиночестве? Так долго, прямо после того, как убили её семью? Все эти четыре века, пока Микк не приплыл за ней? Неужели эта прекрасная, великолепная девушка провела столько лет в той бухте?
Тики почувствовал, как внутри у него что-то разбухает. Как ветер захлёстывает его. Как море щемящей нежности затапливает его.
— И она не слышала нашей музыки? — ошеломлённо выпалил он и заметил, как Мари одобрительно улыбнулся. — И не знает наших сказок? И даже не…
— Она… — перебил её тритон, сразу же, однако, как-то замолчав, подбирая последующие слова, — она как дикарка, понимаешь? Наивная и очень добрая, на самом деле, какой бы грубой и жестокой уже ни успела вам показаться, — тут он задорно хохотнул, будто что-то вспомнив, и продолжил: — Сильная, с этим не поспорить, но ужасно нуждающаяся в защите. И эту защиту она нашла в тебе, — проникновенно выдохнул мужчина, дотронувшись пальцем груди Микка. — Поэтому просто будь рядом с ней. Всё решится само собой, — прикрыл он веки с таким одухотворённым, благостным видом, что Тики просто не посмел хоть как-то опровергнуть его слова.
Может, все и правда решится само собой? Может, нужно просто подождать, не пытаясь как-то торопить события и менять что-то? И просто быть рядом независимо ни от чего?
Микк медленно выдохнул и кивнул в знак согласия. В знак того, что принял и понял слова Мари, и тот благосклонно кивнул ему в ответ, вновь замолкая и больше ничего уже не говоря, спокойный и мудрый.
Мужчина, прикусив изнутри щеку, окинул его задумчивым взглядом и снова переключился на море.
Мари был основателен и тверд как скала, и это, пожалуй, лучше, чем Тики мог бы себе представить. Потому что выглядел и вел себя тритон так, словно знает, что произойдет в следующий момент, и что нужно сделать, чтобы это предотвратить.
Впрочем, не подтвердил ли он это сам совсем недавно?
Морские волны приподнялись, вспенились, словно ощериваясь на Марианну, вмиг ставшую похожей не на огромный галеон, а на маленькую лодчонку, тонущую в пучине, и Микк нахмурился.
Только что было ведь все спокойно?.. Почему же сейчас вода вдруг потемнела, словно наполнилась чем-то изнутри, какой-то страшной тенью… Или же… пастью?..
Мари скривил вдруг в насмешливой улыбке губы — удивительно даже, Тики было решил, будто он не способен на такое откровенное насмешничество, почти превосходство над… чем-то. Или — не превосходство?
Над чем — стало понятно сразу, как только из воды вынырнуло огромное чудовище, одним своим видом на какой-то момент буквально приморозившее Тики к палубе.
В следующий момент мужчина вскинул руку, закручивая вихрь, а тритон — коротко хохотнул, вторя ему какой-то особой комбинацией пальцев, явно призванной отдать какой-то приказ вздыбившейся волне.
— Что-то долго они, — негромко поделился с Микком мужчина. — Даже и удивительно.
Тики метнул на него ошеломлённый взгляд, готовый уже разразиться ругательствами и криками, да только в этот же момент одна из шести собачьих голов чудища метнулась к нему, заставляя его откинуть её порывом мощного ветра, а корабль закрутило, завертело, начало бить волнами, и матросы на палубе истошно завопили, разбегаясь в панике в разные стороны.
Ну конечно, за всё время путешествия они боролись лишь со штормами, а тут вдруг по их души приперлись морские чудовища.
Микк бы обязательно отметил всю иронию ситуации, если бы сейчас не отбивался от этих драконовых голов, кидающихся на него одна за другой, словно стремясь утащить вниз, в разверзнувшуюся под ними пучину, куда бушующий водоворот затягивал корабль. Тики остервенело отпрыгнул от борта, с раздражающей досадой наблюдая, как Марианна опасно наклоняется, норовя потерять добрую половину команды в этой драконовой бездне, и вскинул взгляд на чудище, чувствуя, как коленки позорно трясутся.
Мари рядом всеми силами пытался удержать корабль на плаву, направлял волны так, чтобы они смогли вырваться из пасти пучины, но их затягивало и затягивало всё глубже и глубже.
— А ты видишь, чем закончится эта стычка? — всё-таки нервно поинтересовался Тики, подскакивая к тритону, и метнул очередной порыв ветра, отгоняя собачью морду от группки матросов. Да где же драконы носят Неа?!
Мари напряжённо закусил губу, словно раздумывая над ответом, и Микк понял, что этот ответ слышать ему не хочется.
— Тебе начать с плачевных вариантов? — вежливо поинтересовался мужчина, круговыми движениями рук разворачивая корабль, и Тики ругнулся, бросаясь вперёд и отгоняя Сциллу (это точно была она: чудище, похожее на собаку, о котором со страхом и ужасом рассказывали престарелые моряки), уже раскрывшую несколько пастей, чтобы утащить Ларса с Герном и Бэна.
— Лучше вообще не начинай! — крикнул он, понимая, что паника затапливает его с головой, и с мимолётным облегчением заметил, как на палубу выскочил ничего не понимающий Неа с таким ошеломлением на лице, что захотелось даже рассмеяться.
Впрочем, облегчение сменилось негодованием почти сразу. И где был этот засранец, когда тут требуется обязательная помощь?!
Старший Уолкер сотворил вихрь почти мгновенно, чисто на рефлексе — так, как всегда делал в стрессовых ситуациях, когда казалось, что не поможет уже ничто. Тики знал, что был сильнее брата, но так выпускать себя не умел, а потому только завидовал немного ему втихомолку.
Неа умел сам становиться ветром, сплошной стихией, могучей и неотвратимой. Для этого нужно было уметь отпускать самого себя. Но от методов такого «отпускания», полагал с недавних пор Тики, душа могла почернеть.
Однако брат не слишком помог им в данном случае, только что одним сильным движением смел в трюм ничего не понимающих и пребывающих просто в ужасе матросов, тут же бросаясь с вопросами к самому Тики. И как только время для них нашел — их же сейчас просто сожрут, мать твою…
— Кто это?! — голос Неа едва слышался в реве волн и ветра, породивших вокруг корабля самый настоящий шторм. — Что происходит вообще?! Откуда они взялись?!
— Это руки царя, — зычно отозвался Мари вместо оттолкнувшего от себя одну из собачьих голов Тики. — Сцилла и Харибда, они пришли сюда за Аланой.
Микк опасно прищурился, чувствуя в один момент, как его просто-таки раздувает и этим порывом ветра откуда-то изнутри поднимает в воздух. Алану?.. Алану он им не отдаст! Никому не отдаст! Ни этим отвратительным тварям, ни самому морскому царю, ни… ни тому, кому русалка была обещана.
Сожри их всех дракон, да если придётся, то Тики спрячет её ото всех! Чтобы никто не нашёл, никто не забрал, никто не причинил вреда! И будет он укутывать её заботой и лаской, будет любить и лелеять, оберегать и защищать не жалея сил.
Тики почувствовал, как злоба, гнев или что-то такое же могучее поднимается с самых глубин его сущности, как его разрывает изнутри, как ветер забирается ему под кожу и бушует в груди, и метнулся вперёд, слитным движением вытаскивая саблю и вонзая её в одну из длинных шей Сциллы — собачья морда с налившимися алым зрачками воззрилась на него и громко зарычала, норовя откусить острыми зубами руку.
— Какого дракона Алана вообще им нужна? — кричал Неа где-то позади, а Тики вслушивался в его вопли, надеясь наконец получить ответ, что же за русалку они приютили у себя, и отбивался от кидающейся на него Сциллы, явно решившей перебросить все свои головы лишь на одного человека.
— Верховным жрицам запрещено покидать океан и выходить на сушу! — мрачно отозвался Мари, приказывая волнам поднять корабль, увести его как можно дальше от затягивающего на дно водоворота.
Жрица?..
Жрица.
Ну да, все русалки — жрицы.
Тики вдохнул — глубоко и шумно — и хорошенько выдохнул. Так, что сдул Сциллу, отбросив ее немного от корабля. Ненадолго, впрочем, но и этих секунд хватило на то, чтобы, сотворив новый вихрь, начать лихорадочно соображать.
Почему он думал исключительно об Алане, когда его собственной жизни угрожала опасность, Микк понимал, конечно. Влюбленность штукой была вообще привлекательной и пленительной, но опасной, однако…