Думать об этом было почти так же смущающе, как и о том, как хочется прикоснуться к Тики и потереться об него, поэтому девушка… постаралась быть как можно более осторожной. Ведь если сейчас она окажется не права, вдруг это будет оскорблением?..
Но Тики только торжествующе хлопнул в ладоши, после того, как поставил миску с отваром на тумбочку.
— Дорожит? — с усмешкой переспросил он и тут же поддел ее: — Давай ты не будешь такой осторожной, а просто назовешь это своим именем, раз уж заметила. Хотя это трудно оставить без внимания, если посмотреть правде в глаза.
Алана засмущалась, потому что думать о таком было слишком стыдно (у морского народа не была распространена такая любовь), и спрятала лицо в ладони, укладываясь на живот и заставляя себя не дрожать от прикосновения к спине.
— Так Неа и правда влюблён? — всё-таки спросила она, ощущая, как прохладный металл ножниц касается кожи, и нахмурилась. — Но мне почему-то кажется, что он… ну… он словно бы не понимает этого.
— И правильно кажется, — фыркнул Тики, став в мгновение ока каким-то насмешливо-уставшим, словно проблемы близнецов ему ужасно надоели, но он никак не мог им помочь с ними разобраться. — Этот остолоп искренне считает, что проявляет лишь братскую привязанность. Хотя где тут братская привязанность, скажите мне? — заворчал мужчина, и Алана умилилась эту бурчанию, отчего смешливо хохотнула. — Он на Ману иногда так дико и жадно смотрит, что страшно становится — как бы не набросился, — иронически рассмеялся Микк, аккуратно вытаскивая из-под её живота повязку, и, легко и как-то даже ненавязчиво пробежавшись пальцами по бокам (заставляя очередное стадо мурашек разбежаться по телу), принялся разрезать повязки на бёдрах.
— А что Мана? — поинтересовалась Алана, на самом деле примерно знавшая, что же было с Маной, потому что тот словно бы знал всё и просто плыл по течению, не стремясь ни оградиться от брата, ни пойти ему навстречу. Словно надеялся, что Неа так ничего и не поймёт.
— А Мана просто идиот, потому что считает, что чем дольше Неа не понимает, тем лучше, — сердито поморщился Тики и едко заметил, словно вспомнил о чем-то таком: — Хотя мне он всегда рад глаза на происходящее открыть, советчик и миротворец, шел бы он в драконье горло…
Алана прыснула против воли, потому что Микк ужасно забавно морщил нос и когда это делал — сразу становился похож не на взрослого мужчину, а на вздорного мальчишку.
— Тогда, может, мы можем как-то помочь им? — осторожно поинтересовалась она, сразу для себя уяснив, что неизвестно, как в Империи — а вот Тики к возможной связи между братьями относится совершенно нормально. — Ну… подтолкнем друг к другу…
Тики поднял на девушку насмешливый взгляд, на минуту прекратив возиться с перевязкой ее правой щиколотки (шрам уже не был так сильно заметен, спасибо Миранде, которая обещала быстрое, пусть и не мгновенное заживление), но так и обхватывая ее ладонью.
— Зачем? — хитро поинтересовался он и прищурился. — Хочешь поговорить с Маной на тему?
Это была очень… неподходящая, на взгляд Аланы, шутка. Потому что она действительно хотела поговорить с кем-нибудь о том, как правильно толковать взгляды, жесты и движения самого Тики по отношению к ней, вот только толкового советчика на корабле было, понятное дело, не сыскать, а спрашивать о таком у Маны… слишком лично и постыдно — он все-таки мужчина.
— Н-неправда! — именно поэтому, в один момент закрасневшись и снова задушив мысль о том, что Тики прикасается к ее ногам и видит ее совершенно обнаженной, выпалила девушка. — Просто… Они же любят друг друга!..
Девушке и правда было это важно — потому что Мана был дорог ей, а Неа светился, когда был рядом с ним. И это было прекрасно — это сияние его обычно запятнанной души, этот мягкий прищур солнечных глаз младшего близнеца, их взгляды, их разговоры и улыбки. Алана видела, что они были счастливы в компании друг друга, и это заставляло её думать, как же помочь им.
Микк рассмеялся, вновь вернувшись к её лодыжкам и сняв всю марлю с них, и она вдруг отчётливо поняла, что теперь полностью обнажена перед ним, и это было так постыдно, но так желанно, что хотелось провалиться и исчезнуть, хотелось закрыться где-нибудь и спрятаться от этого мужчины, от своей неправильной жажды, и Алана стремительно подняла к потолку очищенную от соли воду из аквариума, после чего окунула уже начавшее покрываться белёсой плёнкой тело в водяной пузырь, попросив Тики полежать так несколько минут, чтобы хорошенько пропитаться и расслабиться.
— Хотя, подозреваю, именно тебе и придётся с ним говорить, — тем временем продолжал мужчина, присев рядом и уставившись в потолок. — Тебя, возможно, Мана-то и послушает, потому что я пытался и ничего у меня не вышло, — досадливо пожал он плечами и на секунду недовольно сморщился, отчего Алана хохотнула, пустив несколько пузырей и запоздало жалея, что волосы теперь вновь намокнут, а ленты, скорее всего, испортятся. — И слушай, мне интересно, а тебя не смущает то, что ты тут пытаешься свести близнецов? — лукаво осведомился мужчина, взглянув на неё.
Алана прыснула, пообещав себе аккуратно вывести влагу из волос и лент, и мотнула головой.
— Не-е-ет. У сирен, знаешь ли, довольно распространены были до войны браки между родственниками, — заметила она — и закивала, увидев, как Тики удивленно вздернул брови, добавляя: — Даже Укра с Ялдом любили друг друга и хотели сыграть свадьбу, но… — тут девушка вздохнула, ужасно жалея о том, что они не дожили. — Но не успели.
Укра и Ялд были двойняшками, и Ялд всегда любил сестру-ровесницу больше и нежнее остальных членов семьи. Укра была именно что его возлюбленной — он играл ей разную музыку, пел, обожал приносить всякие милые безделушки и вообще… они очень трепетно относились друг к другу, а потому отец был только рад, что все так сложилось, и хоть одну дочь не придется отдавать в чужой род.
Микк издал длинное задумчивое «хм-м», словно напряженно задумался о чем-то на какой-то момент, но тут же мотнул головой.
–…неожиданно, — в итоге только и высказался он.
— Как уж есть, — повела плечами Алана, наконец чувствуя, как тело напиталось новой влагой подобно губке и снова стало упругим, свежим и мягким. — А что с этим на суше? — рискнула спросить она, собираясь воду вокруг себя в один большой шар и отправляя ее обратно в аквариум.
Ленты, кажется, совсем не испортились, только остались чуть влажными (девушка испугалась пересушить — она же не знала, из чего они состоят все-таки), и Алана осторожно села на кровати.
Тики неопределённо качнул головой, став в одно мгновение каким-то смущённым и неловким, и длинно вздохнул, со звонким чпоком открывая баночку с душистым то ли отваром, то ли кремом.
— В каждой стране по-разному, на самом деле, — неохотно начал пояснять он, мягко обрабатывая раны и пуская по спине блаженную мелкую дрожь, которая скапливалась где-то внутри, норовя сломать рёбра и вырваться наружу. — На западе, как мне известно, такие браки даже узаконены, а вот в Поднебесной не знаю — сам не сталкивался, но слышал, что случаи бывали. Просто, наверное, у людей редко встречается, чтобы брат и сестра любили друг друга так, как обычно мужчина любит женщину, — задумчиво проговорил Тики, напоследок проводя ладонями рядом с позвоночником и принявшись аккуратно наматывать вокруг талии марлю, изредка касаясь пальцами напряжённой груди, но никогда не задерживаясь на них, словно боялся сделать что-то не то, и Алана стыдливо подумала, что ей бы хотелось, чтобы Микк сделал это загадочное «что-то». — Поэтому когда я впервые понял, что происходит между близнецами, меня это ужасно поразило, но со временем как-то получилось привыкнуть, а потом я внезапно понял, что, в общем-то, какая разница, кого любить, не так ли? Если чувства искренние и долгие, то, думаю, родство не преграда.