Мэри взяла свечу и, освещая себе дорогу, спустилась на кухню. Служанки еще спали. В кладовой она обнаружила холодный пирог с мясом, хлеб, масло и маринованные огурцы. Он с жадностью накинулся на еду, а она села за стол напротив него.
— За твое здоровье, Мэри! — он поднял кружку с элем и залпом осушил ее. — Французское вино считается самым лучшим в мире, но, когда у человека пересохло горло, нет ничего лучше английского эля.
Она ожидала, что он будет без умолку говорить о Софи. Так поступают влюбленные молодые люди. Но вместо этого он рассказывал о своей работе в Париже, о поездках в Лион, где отбирал и покупал шелк, производством которого гордилась Франция. Майкл сообщил ей, что Джо процветает, и рассказал несколько смешных историй о нем.
— А где в Париже находится твой дом? — спросила она после того, как он живо описал ей город, и она как бы увидела перед собой мирно текущую Сену, корабли и узкие улочки.
— В настоящее время мы живем в доме месье Бриссара и останемся там до тех пор, пока я не смогу привезти Софи в Сазерлей.
Ничто в его словах не выдавало недовольства, но обостренным чувством влюбленной женщины Мэри почувствовала, что он коснулся больного места. Может быть, Софи так привыкла к роскоши, что не хочет переезжать в скромный дом, который он в настоящее время не может себе позволить, и согласна поселиться лишь в богатом английском особняке? Сама она готова была жить с ним хоть в шалаше и считать его райским местом.
Вдруг она поняла, что ненавидит эту француженку, которая не может дать Майклу всего того, что он заслуживает. Будучи тихой от природы, Мэри вовсе не была такой покорной, как Анна, и могла чувствовать так же глубоко, как Джулия. Узнав о женитьбе Майкла, она легла в постель и, никому не говоря ни слова, долго плакала беззвучным плачем, пролив море слез. Ее страданиям не было конца. Не зная ничего о его жене, Мэри желала только, чтобы та любила его так же сильно, как она любит Майкла с тех самых пор, как он спас ее от виселицы. Увидев на портрете лицо холодной и расчетливой женщины, скрывающей свое коварство под красивой маской, она воспылала к ней непреодолимой ненавистью. Ей стало казаться, что она вот-вот взорвется, станет кричать и обзывать плохими словами эту отвратительную Софи.
Но Мэри взяла себя в руки, увидев, что Майкл, нахмурясь, смотрит на нее беспокойным взглядом.
— Я хочу спросить тебя кое о чем. Как давно моя мать стала совершать ночные прогулки по дому?
— Что ты имеешь в виду? Я ничего об этом не знаю.
— Я встретил ее, когда она спускалась с чердака. Она объяснила мне, что гуляет по дому, если ей не спится.
Мэри была удивлена.
— Я не знала, что она бывает на чердаке. В последний раз мы с ней поднимались туда перед предполагаемым отъездом из Сазерлея. Хотели посмотреть, что из вещей можно взять с собой.
— Может быть, она нездорова?
Мэри задумалась.
— Да. Я заметила, что она в присутствии Мейкписа как бы уходит в себя, если только он не спрашивает ее о чем-нибудь. Создается такое впечатление, что она витает где-то в прошлом и что мысли ее далеко-далеко. Раньше она постоянно вышивала, а теперь даже не прикасается к вышиванию.
— Судя по твоим словам, она очень несчастна.
— Боюсь, что так оно и есть. Но она носит свою боль в себе. Частично это происходит потому, что она не хочет расстраивать нас, но, кроме того, старается проявлять уважение к Мейкпису, что и должна делать жена по отношению к своему мужу.
Затем Мэри почти слово в слово повторила то, что сказала ему о новом владельце Сазерлея Джулия:
— Я считаю, что Мейкпис отвратительный человек, но он заботится о ней, он влюблен в нее и временами просто с ума сходит от ревности, не разрешая ей общаться с другими людьми.
— Может быть, совершая эти ночные прогулки, она вновь чувствует себя свободной, — предположил он задумчиво.
— Да, я думаю, тут дело именно в этом, — согласилась она. — Однако тебе уже пора спускаться в потайную комнату. Возьми с собой кувшин воды, а я прихвачу постельное белье и догоню тебя.
Взяв из комода простыни, она прижалась к ним щекой, думая о том, что скоро он будет лежать на них. Желание охватило все ее существо, она затрепетала. Потом расправила плечи и успокоилась. Осторожно, присматриваясь и прислушиваясь, она направилась к Королевской гостиной.
В потайной комнате Майкл зажег свечу и хотел взять у Мэри белье, но она не позволила ему.
— Мне не тяжело, — сказала она. — Расскажи мне о Франции, пока я буду стелить тебе постель. Ты упоминал в своих письмах Лион. Что это за город?
Он рассказал ей о ткачах, живущих в жалких домиках. Все члены семьи ткали вместе, чтобы успеть выполнить заказ купцов, которые продавали шелк по всей Франции и за рубежом.