— Что это ты пьешь?
Она ходила взад-вперед по комнате, а теперь остановилась и уставилась на бутылку, стоящую на столе: — Это бургундское? Его пьют только в торжественных случаях.
— Но разве мое возвращение домой не торжественный случай? — спросил он, повышая голос.
Жена проигнорировала его вопрос.
— Что за варварство пить вино, принесенное прямо из подвала. Нужно все обставить должным образом. Папа всегда соблюдал соответствующий этикет.
— Выпьешь со мной?
— Я не пью так рано. Может быть, выпью попозже.
Но он не собирался оставлять бутылку на столе, так как боялся, что она может отравить вино. Она не могла добавлять яд в пищу, так как никогда не ходила на кухню. Он больше не будет пить вино, которое разливает жена. В глубине души Майкл очень переживал все это, чувствуя, что Софи не совсем нормальный человек. Тем более он должен наблюдать за ней, ибо ее состояние может ухудшиться со временем. Теперь его радовали только сын и та женщина, которую он оставил в Сазерлее.
Фейт и Жан-Роберт за обедом обсуждали свою прогулку. Они видели в парке множество разных бабочек.
— Мы пытаемся обнаружить как можно больше разных видов, — объяснила Фейт.
Софи одобрительно кивнула:
— Это очень милые крылатые создания.
Жан-Роберт прожевал пищу, прежде чем произнес следующую фразу:
— Они откладывают яйца.
Софи подняла вверх руку:
— Нельзя говорить о таких вещах за столом, Жан-Роберт.
У мальчика испортилось настроение. Он хорошо знал этот холодный тон. Мать часто упрекала его. Многое вызывало у нее раздражение. Он никогда не знал, чего от нее ожидать: то она ласково обнимала его и шептала всякие нежности, то смотрела ледяным взглядом, который действовал на него хуже пощечины. То же случалось и вечером, когда ему нужно было ложиться спать. Он любил, когда она приходила в его комнату пожелать спокойной ночи и поцеловать в лоб. Но если мать чувствовала себя усталой или была чем-то раздражена, пусть даже это не имело к нему никакого отношения, она не подходила к сыну, наказывая его вместе со всеми другими.
Отец позвал его.
— Да, папа?
— Пришла пора отвезти тебя в шелкопрядильную мастерскую. Там ты увидишь шелковичного червя.
— О да!
— На следующей неделе мне надо по делам съездить в Лион. Мы сможем заехать в одну из мастерских и провести там целый день, если хочешь, — сказал он и улыбнулся Фейт: — Может быть, и вы захотите поехать с нами? Я буду сопровождать мадам Лебланк. Ее муж — мой старый друг. Он владеет мельницей в Лионе. Мадам прибыла в Париж по своим семейным делам и любезно пригласила нас в свой очаровательный дом.
Она весело отвечала ему:
— Я с большим удовольствием приму ваше приглашение.
Жан-Роберт вновь повеселел, видя, что мать кивком головы разрешает ему поехать с отцом. Он и не подумал о том, что она не едет вместе с ними. Будучи в трауре, Софи редко покидала дом, да и раньше предпочитала проводить свободное время в обществе любимого папочки.
— Это будет здорово!
— Это не развлекательная поездка, — сказала строго мать. — Ты должен привыкать к тому, что когда-нибудь станешь во главе фирмы своего деда.
Сын не посмел напомнить ей, что будет также хозяином Сазерлея. Ему не разрешалось говорить об этом. Но мальчик много раз слышал о Сазерлее от отца и, будь его воля, скорее бы поехал туда, чем в Лион, хотя ему и хотелось посмотреть на шелковичных червей.
Фейт не жалела о том, что проведет несколько дней, не видя жены Майкла. Софи была замкнутой женщиной, вежливой, но холодной. По этой причине Фейт, как никогда, скучала по Джулии. Но ей нравился Париж. Она не хотела уезжать отсюда до осени, когда Кристоферу нужно будет возвращаться в Англию. Родители писали ей о чуме. Мать не хотела, чтобы она возвращалась домой, опасаясь ужасной болезни, которую лондонцы распространили по всей стране. Один случай чумы был зарегистрирован даже в Блечингтоне.
Софи никуда не ходила с ними, но Майкл познакомил ее и Джулию со многими очаровательными французами и француженками.
Однако Фейт пеклась о своем добром имени не только ради себя, но и ради Кристофера, поэтому общалась преимущественно с замужними дамами. Ее муж, несомненно, станет великим человеком. Было ясно, что он нашел свое призвание в архитектуре. Здания, которые он строил в Англии, отличались необыкновенной красотой. Кто знает, какие чудные сооружения он воздвигнет после посещения Парижа? Фейт хотелось верить, что ее любовь вдохновляет Кристофера в работе.