— Мама, я ухожу, — сказала она и снова накинула паранджу. Хуршид отправился вслед за ней. Шла-шла Лейла, остановилась у одной калитки и постучала.
— Олмагуль, Олмагуль! — позвала она. Калитка отворилась, и Хуршид увидел красивую девушку, в руках она держала серебряное блюдо, полное яблок. Лейла взяла одно яблоко. И Хуршид тоже взял яблоко.
— Поторопись, подружка! — сказала она Олмагуль. Девушка быстро накинула паранджу, и втроем они отправились дальше. У одной двери они остановились, и Олмагуль подергала дверное кольцо. Ворота открылись. «Аноргуль», — позвала Лейла. Вышла девушка с блюдом, полным гранатов. Лейла и Олмагуль взяли по гранату. Хуршид тоже протянул руку и взял гранат. Аноргуль отнесла поднос, накинула на голову паранджу, и дальше они отправились уже вчетвером. По дороге девушки весело болтали и смеялись. Когда они смеялись, изо рта Олмагуль сыпались цветы яблони, а изо рта Аноргуль — цветы граната. Хуршид тоже смеялся вместе с ними, но они не замечали его. Девушки выбрались за город и подошли к саду, окруженному высоким забором. Аноргуль постучала в ворота, вышли два громадных страшных дива. Низко поклонились дивы гостьям. Следом за ними вошел Хуршид в сад. Необычный был этот сад — тут одновременно можно было увидеть все четыре времени года. В одном углу весна — все деревья в цвету, в другом — лето — наливаются соком плоды, падают с деревьев, в третьем — осень, пожелтели листья, а в четвертом — замерзла вода в водоемах, затянуло ее льдом, падают крупные хлопья снега. Удивился Хуршид. Девушки пошли по дорожке к дворцу, расположенному в самой середине сада. Пройдя сорок нарядно убранных комнат, вошли они в сорок первую, где сидела владелица дворца, пери Гуликахках. Была она дочерью падишаха Кухикафа. Гуликахках всем сердцем привязалась к Лейле, полюбила ее и даже дворец этот выстроила, лишь бы быть поближе к ней. Не могла Лейла освободиться от чар пери, и как бы ни любила она Хуршида, обязана была каждый день покидать его и являться во дворец пери.
Двум девушкам Аноргуль и Олмагуль приказано было служить Лейле.
Когда девушки вошли, пери Гуликахках восседала на золотом троне. Увидев их, она поднялась, поздоровалась и усадила гостей рядом с собою. Принесли угощение, разлили в чаши вино. Хуршид сидел и смотрел, как пируют гости.
Заиграла музыка. Одна за другой пошли танцевать девушки. И только через несколько часов пери Гуликахках остановила музыкантов.
— Вы устали, — сказала она девушкам, — пойдите искупайтесь.
Девушки вышли в сад, где был водоем, выложенный разноцветным мрамором и драгоценными каменьями. Вода в нем была столь прозрачна, что видно было дно. Девушки разделись и скользнули в водоем. Они плескались в воде, смеялись, плавали. Хуршид потихоньку взял одежду Лейлы и спрятал за пазуху. Девушки вылезли из водоема и стали одеваться. Одна только Лейла не могла найти свою одежду. Обыскали весь сад и с удивлением не обнаружили ни одежды, ни вора. Никогда такого здесь еще не случалось. Пери Гуликахках прогневалась и огорчилась: «Пока не найду пропажи, пока не узнаю, в чем тут дело, я покоя знать не буду», — гневно заявила она.
— Проводите девушек домой, — приказала она дивам.
Принесли четыре дива каменную доску на четырех ножках и поставили ее на террасу. Девушки распрощались с пери Гуликахках и сели на доску. А Хуршид раньше всех пристроился на краешек доски и ждал. Подняли дивы доску в небо и полетели. Девушки спокойно сидели на доске, один только Хуршид с непривычки зажмурил глаза. Опустились дивы на землю. Девушки пошли по домам. Пришел Хуршид домой и созвал слуг. «Я буду спать в этой комнате, придет Лейла, разбуди меня, — приказал он служанке. — А если я буду ругать тебя на чем свет стоит и ненароком ударю, ты уж не сердись на меня и не удивляйся».
Утром явилась Лейла. Вошла в комнату и села на свое излюбленное место. И увидела она, что Хуршид в одежде спит крепким сном.
Подбежала служанка:
— Вставайте, царевич, ваша жена пришла.
Хуршид полуоткрыл глаза.
— Эй ты, проклятая, — заорал он во весь голос, — я видел чудесный сон, а ты разбудила меня и вспугнула его, беги принеси мне воды.
Испуганная служанка принесла родниковой воды в фарфоровой чаше и вышла.
— Прости меня, — сказал Хуршид Лейле, — я уснул, и сейчас расскажу тебе свой сон, гляди вот на эту прозрачную родниковую воду, а ты мне истолкуй его, — попросил он жену.
— В моем сне моя жена Лейла, выйдя отсюда, пошла в отцовский дом. Ее мать, моя теща, поставила на стол блюдо с пловом. Обглодав кость, которую мать подвинула дочери, я взял эту кость и положил в карман. Правилен ли мой сон? — спросил царевич, вытаскивая из кармана кость и бросив ее на скатерть.