Назавтра позвал падишах Одилбека и приказал:
— Отправляйся, брат, на тот свет, узнай, как там живет наш отец, здоров ли он. И передай вот это послание.
Вернулся опечаленный Одилбек домой.
— Что случилось? — спросила Дилором. Одилбек рассказал ей о приказании брата-падишаха.
— Не печалься, — успокоила его Дилором. — Подымись на костер, а когда дрова подожгут, поверни три раза ключ. Явится пери Гульпаризод, поднимет тебя высоко-высоко. Увидит это падишах и решит, что это душа твоя взлетела в небеса.
По приказу падишаха Одилбека посадили на гору дров, полили дрова горючим маслом и подожгли. Запылали дрова, огонь уже подползал к ногам Одилбека. Трижды повернул он ключ, прилетела пери Гульпаризод и унесла его в небо.
А через сорок дней Дилором сказала Одилбеку:
— Иди к падишаху, отнеси вот это послание, а на словах скажи, что отец, мол, наш здоров.
Назавтра пошел Одилбек к брату-падишаху. Поклонился ему. Удивился падишах, слова не может вымолвить. Подал Одилбек послание брату Хуррамбеку, а там начертано: «Здравствуй, сын. Пребываю я в добром здравии. Здесь я, как и там, тоже падишах. Тот мир, где ты живешь, ни в какое сравнение не может идти со здешним прекрасным миром. Как только получишь мое послание, отправляйся сюда, я отдам тебе свой трон». Обрадовался Хуррамбек, тотчас же приказал привезти на сорока верблюдах дрова, полить их сорока ведрами горючего масла, влез на самый верх и приказал поджечь. Дрова запылали.
Обрадовался народ освобождению от падишаха-тирана. Взошел на трон Одилбек. Сорок дней и сорок ночей пировал весь народ. Падишах Одилбек правил страною справедливо и достиг своих желаний.
ЧТО ПОСЕЕШЬ, ТО И ПОЖНЕШЬ
Сказитель Сабир Юсупов. Записал Камил Имамов. Перевод Н. Владимировой
Было ль то иль не было, только в те давние времена жили-были старик со старухой. Старуха умерла и остался старик с юношей-сыном.
Через два года отец женил сына. Но на беду молодая жена оказалась ленивой и грубой. Об отце мужа она и не думала заботиться, из-за любой мелочи поднимала громкий крик.
— Ты что, взял меня в служанки отцу? — кричала она. — Стирай сам на него, делай то, делай это… Что у меня, десять жизней?
Бедного старика разбил паралич, день и ночь лежал он на месте, не шевелясь.
Наконец у сына лопнуло терпение:
— Что ты хочешь? — спросил он у жены.
— Уведи из дома отца куда-нибудь подальше, куда даже бродяги не забредают, — сказала женщина.
«Наверно, только так мне удастся избавиться от беспрерывного ворчанья и криков этой проклятой бабы», — подумал он и, взвалив отца на закорки, вышел из дома. Отец и сын молчали, словно поссорились друг с другом. Вокруг стояла глухая тишина, слышалось только стрекотание кузнечиков, да сухая трава потрескивала под ногами.
Долго шел сын и добрался наконец до вершины горы. С одной стороны горы был овраг. «Если я оставлю отца в овраге, ведь это будет бессовестно и бесчестно, — подумал сын. — Лучше посажу-ка я его вон на тот камень, что виднеется вдалеке, и уйду. Чему суждено, тому и случиться».
— Побудьте здесь немного, отец, — сказал сын, сажая старика на камень, — а я сейчас вернусь.
Старик тихонько засмеялся. Удивленный сын остановился.
— Почему вы смеетесь, отец? — спросил он.
— Да так, ничего, — ответил старик, — ступай своей дорогой. — И снова засмеялся.
Но сын начал настаивать, пускай отец откроет ему причину смеха в такую неподходящую минуту. И старик сдался и сказал:
— Ты оставляешь меня здесь затем, чтобы бросить насовсем. Я это знаю. Знаю также, что жена тебя заставила поступить так. Но я на тебя не в обиде. И со мной было то же самое. Послушавшись твоей матери, я оставил своего отца, твоего деда, именно на этом камне. Все в мире повторяется. До свиданья, сынок, иди домой и будь счастлив.
Услыхав эти слова, сын вспомнил пословицу: «Что посеешь, то и пожнешь». Он взвалил на закорки своего больного отца и понес обратно домой, и дома заботливо ухаживал за ним сам.
ПЛЮНЕШЬ В НЕБО, ПОПАДЕШЬ СЕБЕ В ЛИЦО
Записал Камил Имамов. Перевод Н. Владимировой
Было ль то иль не было, сыто ли жили, голодно ли, но в те минувшие времена жил один юродивый.
И юродивый этот постоянно повторял: «Кто делает зло, на нем же это зло и отзовется, кто плюнет в небо, попадет себе в лицо». И прикладывал он к правому глазу указательный палец и добавлял со смехом: «Видали?»