Задумался Хусанбай: «Теперь уж он наверняка убьет меня». Попросил он у падишаха отсрочки и опечаленный вернулся домой.
— Что это вы такой грустный? Опять падишах поручил вам что-нибудь? — спросила Ойпари.
— На сей раз падишах решил совсем погубить меня. Говорит, отправляйся на тот свет, узнай, падишах ли там мой отец или нет?
— И из-за такого пустяка вы горюете? Ведь есть я, не печальтесь. Отправляйтесь на тот свет и узнайте, чем занимается там отец падишаха. Пойдите завтра во дворец и скажите: «Я согласен отправиться на тот свет и узнать, падишах ли там ваш отец. Но вы дадите мне сорок дней срока, а кроме того, сорок овец, сорок арб зерна и сорок арб хворосту».
Наутро пришел Хусанбай во дворец и передал шаху то, что велела сказать ему Ойпари. «Теперь ему в живых не остаться, — подумал шах, — а пери достанется мне». И с радостью дал Хусанбаю сорок овец, сорок мер зерна, сорок арб хворосту. Взял все это Хусанбай и вернулся домой. Вместе с ним пошли и с десяток шаховых слуг.
Велела Ойпари шаховым слугам сложить на каменистом месте костер из хвороста, а наверх посадили они Хусанбая. Полили стог горящим маслом, подожгли и пламя взлетело в небеса.
Слуги шаха помчались во дворец и доложили ему что, мол, собственными глазами своими видели, как пепел Хусанбая унесло ветром на все четыре стороны. И подумал падишах: «Теперь я достиг своей цели». И велел выдать людям, принесшим эту добрую весть, по мешку золота. Оставим падишаха радоваться и послушаем Ойпари и Кунпари. Ойпари вместе с Кунпари вызволили Хусанбая из клубов дыма и привели домой. Каждый день они резали барана, варили вкусный плов и пировали.
Однажды явились гонцы от падишаха. «Падишах зовет вас во дворец», — сказали они. «Поезжайте вперед, я сейчас приду», — ответила Ойпари. В полдень Ойпари вошла во дворец. Увидав ее, падишах остолбенел.
— Падишах мира, — сказала Ойпари, — зачем вы звали меня?
— А ты не догадываешься зачем, глупая? С того дня, как мой визирь увидел тебя и рассказал о тебе, я сгораю в любовном огне. Я давал много поручений Хусанбаю, желая избавиться от него, но он все выполнял, думается мне, с твоей помощью. Последнее мое поручение он отправился выполнять на тот свет. Теперь ты — моя жена.
Глаза у падишаха засверкали, руки задрожали, он приблизился к Ойпари, схватил ее за белое, как хлопок, запястье и потянул к себе.
— Подождите, мой господин, — сказала Ойпари. — У меня есть к вам один вопрос.
— Я позвал тебя сюда не для вопросов и ответов.
— Нет, сначала выслушайте меня, — повторила Ойпари, — иначе будет плохо.
— Ну, ладно, отвечу тебе на твой вопрос, — согласился падишах.
— У меня единственный вопрос к вам, какой срок вы дали Хусанбаю, чтобы исполнить ваше поручение?
— Сорок дней, — гневно выкрикнул падишах.
— Очень хорошо, тогда ждите сорок дней! — воскликнула, тоже разгневавшись, Ойпари.
— Вот глупая, он ведь сгорел вместе с хворостом, превратился в пепел. Не жди его, не вернется он с того света.
— Нет, — ответила Ойпари, — он вернется, храброму неведома смерть. Он знал, что ваше поручение равносильно смерти, но бросился в огонь, вот и вы выполните свое обещание, ждите сорок дней, иначе назовут вас люди последним трусом. Если Хусанбай не вернется, я — ваша.
Рассердился падишах, услыхав слова Ойпари, но, подумав, согласился ждать сорок дней. Прошло ровно тридцать девять дней.
— Что будем делать? — спросила Ойпари.
— Так ведь есть вы, чего же мне печалиться. Не от таких несчастий вы уже не раз спасали меня. И сейчас спасете, — сказал Хусанбай.
Засмеялась Ойпари, взяла в руки карандаш и бумагу и что-то написала. Потом взяла и закопала Хусанбая в арык рядом с каменистым холмиком, где был разложен костер, посыпала пеплом. Рассвело. Падишах велел начинать свадебный пир, взял с собою визиря, улема, всех знатных людей и, велев музыкантам, играющим на сурнае и карнае, сопровождать его, явился к тому месту, где Хусанбая сожгли на костре, и приказал слугам разгрести пепел. «Я здесь», — послышался вдруг голос. Слуги бросились врассыпную. Лишился падишах сознания, на него побрызгали водой, пришел он в себя и увидел улыбающегося Хусанбая. Хусанбай подошел к шаху и сказал:
— Падишах мира! По вашей просьбе я побывал на том свете. Нашел вашего батюшку. Он и там падишах. Я беседовал с ним, он меня хорошо угостил. Ваш брат тоже находится там, и отец ваш собирается женить его. Приглашает вас на свадьбу. Все остальное вы узнаете из этого послания. — Хусанбай отдал падишаху письмо, и падишах прочитал его и тут же приказал готовить подарки к свадьбе брата. Снова привезли сорок арб хвороста. Захватив несколько мешков золота и дорогой одежды, взяв с собою своих приближенных, залез падишах на кучу хвороста. «Лейте не жалея горящее масло», — приказал он. Уставшие от злодеяний шаха люди с помощью Хусанбая и Ойпари полили кучу маслом и подожгли. В один миг хворост окутало огнем, и пламя заволокло все небо. Обрадовались люди тому, что освободились от тирана-падишаха, и устроили веселье и танцы вокруг горящего костра. Здесь же решили выбрать падишахом Хусанбая, посадили его на циновку и понесли во дворец. Ойпари стала правым визирем, Кунпари — левым. И назавтра сказала Ойпари падишаху-Хусанбаю: