- О, да, мой враг! – грохочущим голосом ответствовал Ганеша, поднимая меч – И битва будет жестокой, клянусь Асурой!
- Тебе все равно не убить меня, враг мой! – голос змея звучал вкрадчиво – так зачем же эта битва?
- Слезы невинной девы призвали меня с небес на землю и пришел я, защитить ее! – Ганеша не собирался разговаривать долго – От тебя и слуг твоих, враг мой!
- Она обещана мне! – зашипела змея и взмахнула хвостом – Прочь с дороги, животное!
- Я разорву тебя на тысячи частей, червяк-переросток!- голос Ганеша достиг серебристых облаков на синих небесах – прочь с дороги моей!
И началась битва гигантов. Раз за разом обрушивался исполинский меч на каменное тело древнего змея, хвост рептилии долбил золотые латы Ганеша, вминая их в тело. Кровь небожителя брызгами летела на траву, превращаясь в крупные рубины, а зеленая слизь змея - в благородные изумруды.Лишь в тех местах, где в древности случались битвы этих богов, люди находили камни, подобные этим и почитали их, как величайшие святыни.
И не было камням тем цены, но никто из путников и не смотрел на великое богатство.
Подхватив под руки, впавшую в священный транс, Гури, Конан легко забросил ее на спину белой слонихи. Через некоторое время к девушке присоединился и Рахмат, почти не пострадавший от столкновения с каменным хвостом Шиншага и лишь лицо его напоминало один огромный кровоподтек. Втроем было тесновато на спине слонихи, но та и сама спешила покинуть место сражение двух божественных начал, одно из которых нашло воплощение в теле ее супруга, величайшего из белых слонов Вендии.
В бессильной злобе, потрясая кулаками, Шарма наблюдала за тем, как бегут ее враги, устрашенные битвой богов.
Как подозревала коварная жрица, безрассудный северянин непременно ввязался бы в бой, если бы не друзья, за которых он чувствовал себя ответственным.
Злобный взгляд жрицы переместился на Шиншага и Ганеша. Боги, вступившие в схватку, разрушили храм, вырывали с корнем деревья, взметая тучи песка и пыли.
О жрице, призвавшей его, позабыл, поглощенный битвой Шиншаг и Ганеша позабыл о Гури.
Шарма сплюнула и побрела прочь.
Сердце ее переполнилось ядом, но надеяться теперь она могла только на себя
Глава 17. Возвращение долгов.
…Он шел, не помня ни имени своего, не зная ничего о цели своего пути. Шел упорно, с упрямством обреченного. Не было препятствий, что могли остановить его на дороге к неведомой цели – реки он переходил вброд, болота уступали ему, показывая удобные тропы, зверье разбегалось с его пути и даже нечисть избегала следовать за ним.
Кто он? Что он? душа человека пребывала в сумерках, но ноги упорно несли, все ближе и ближе к неведомой цели.
…..Вскоре он пошел по четкому следу, найденному в развалинах, где произошла великая битва неведомых героев. Земля была взрыта, деревья, могучие лесные великаны, вырваны с корнем, камень раздроблен в мелкий щебень. Тела убитых виднелись то там, то сям.
Путник пугливо обошел место битвы стороной и втянул воздух ноздрями. Он шел, не обратив ни малейшего внимания на россыпь драгоценных камней, точно дикий зверь, полагаясь на чутье и инстинкт. Какой-нибудь бедолага не поверит собственным глазам, однажды отыскав клад во враждебных джунглях и станет богатейшим человеком в Вейнджане, но этому путнику были безразличны все сокровища мира…Впереди была Цель. Цель, способная вернуть его к жизни, дать ответы на все вопросы, не заданные, но живущие в груди.
Бывший магараджа Вейджана, оплаканный Мардженой и едва не проклятый собственной дочерью, брел по следу, оставленному белой слонихой, через великие джунгли. Где-то впереди него, таясь и скрываясь, ночным хищником скользила Шарма, принявшая свой второй, и с т и н ы й облик.
Пока судьба хранила их от встречи.
Перед блистательным Ади-Бассом уже были готовы распахнуться двери темницы.
Чернокожие телохранительницы раджассы, из пленниц вновь ставшие свободными воинами, посмеиваясь и перешептываясь у него за спиной, отвели, обвиненного в измене капитана Копьеносцев не в тесную, душную камеру, как обыкновенного убийцу или вора, а в его личные покои.
Обнадеженный, этим благоприятным обстоятельством, кшатрий, подождав, пока за охранницами захлопнутся двери, лихорадочно начал обдумывать план побега из дворца. Сняв свой красивый костюм, расшитый жемчугом и золотой нитью, он, брезгливо морща нос, натянул на свое тело полинялое платье простолюдина. Набив карманы и вместительный шелковый кошель золотыми и серебрянными монетами, вельможа поспешно припрятал в подкладке своего убогого платья несколько крупных драгоценных камней.