— Куда я от вас денусь…
— Вот и правильно, а то мы вчера скучали. Правда Оль? — Сашка обратился к погружённой в работу Ольге.
— Да ну тебя, балагур, не отвлекай, сейчас тебе тоже накину работы. — Махнула та рукой, — Борис Михайлович поручил нам со спецификацией разобраться.
— А наш переводчик, в этом не участвует?
Сашка и Ольга вдвоём посмотрели на Георгия.
— Не знаю, давайте что-нибудь. Только если иностранцу опять помощь потребуется — придётся отвлечься, это в приоритете у начальства.
— Как он вообще? Занудный? — спросила Ольга.
— Нет, вроде нормальный, разбирается во всём. Дотошный.
— Ты с ним по-ихнему? По-немецки цацки-пецки? — Влез Сашка.
— Не, по-английски. Вот и пригодился, не зря в спецшколе мучался, — немного смущённо ответил Георгий.
— Эх, знала бы я английский — не сидела бы тут, — мечтательно закатила глаза Ольга.
— А что бы ты делала? — заинтересовался Сашка.
— Путешествовала бы, мир посмотрела. А то ездишь только на курорты, Турция да Египет.
— А я и там не был, — немного обиженно сказал Георгий.
— Да какие твои годы, — хлопнул его по плечу Сашка, — глядишь и в ответную командировку, в Германию смотаешься. Ты намекни, этому фрицу, что хорошо-бы ответный визит организовать!
— Его Ганс зовут.
— Тем более! Тем более! — Сашка уже плюхнулся на своё место и тоскливо глянул поджидающую его кипу документации, — ну, за работу!
Но тут к ним впорхнула Ксения:
— Мальчики, Оля, привет!
— О, а вот и солнышко! — Сашка только рад был отвлечься от работы — Наконец-то!
Ксения казалось его и не заметила:
— Ганс ещё не объявлялся?
— Пока не видели. Он не заблудится? — ответила Ольга.
— Да не знаю, сейчас наберу его. Он же тут, неподалёку, в гостинице живёт.
— И как у него номер, — сально подмигнул ей Сашка.
— Ой, ну ты и пошляк, — Ксения, казалось и не обиделась, — хотя, вы видели как он на меня смотрел?
— Ну у них-то там женщины не такие красотки, как ты, — не упустил возможность подлизаться Сашка.
Ксения хихикнула.
— Ну правда, мы вчера, после обеда, так разговорились…
Георгий мысленно закатил глаза — он прекрасно слышал, как Ксения говорит на английском.
— И он даже пытался намекнуть на свидание!
— Да ладно! Прямо так сразу! — удивилась Ольга.
— Ну не сразу, спрашивал, чем тут можно вечером заняться.
— А ты что? — заинтересовалась Ольга. Сашка наконец запустил свой компьютер и начал рыться в пачке документации, а Георгий сидел, уставившись в монитор, делая вид, что он занят работой.
— Я не такая! — рассмеялась Ксения, — конечно дала ему понять, что есть чем заняться, и как-нибудь можно будет организовать. Какой-то он нерешительный, конечно. Но симпатичный.
Георгия бросило в жар. Ему отчаянно захотелось согласиться с Ксенией, но то, что она рассказала, почему-то разочаровало его в Гансе, но сразу же он понял, что проблема не в Гансе, а в нём. "Навоображал себе уже что-то, влюбился как мальчишка" — подумал он, — "А ему вообще Ксения понравилась".
Неожиданно в кабинет заглянул сам предмет обсуждения.
— Здравствуйте, — поздоровался он со всеми, и протянул руку Георгию, — привет Гоша. Георгий быстро пожал руку, торопясь убрать её чтобы это не выглядело затянуто.
— Привет Ганс, как устроился? — защебетала Ксения, подлетая к нему и загораживая Георгия.
— Пойдём сейчас к Борис Михайловичу, — продолжала она, — а пока, расскажи, как гостиница, как дошёл. Или ты на такси ехал? Тут же идти пять минут.
Ксения потянула его из кабинета, Ганс беспомощно оглянулся и поймал взгляд Георгия.
— Пообедаем сегодня? — обратился Ганс как бы ко всем в кабинете.
— Посмотрим, ты дай знать, работы много, — хмуро ответил Георгий не поднимая взгляд от монитора.
Ганс заглядывал ближе к обеду, с вопросом по отчёту, и заодно спросил про обед, но Георгий повторил, что много работы и позже перекусил с Сашкой и Ольгой пирожками.
Уже собираясь уходить домой, в фойе, Георгий неожиданно столкнулся с Гансом. Тот, казалось уже тоже закончил работу и просто стоял и смотрел в окно.
— Как день? — заметив Георгия боковым зрением он обернулся к нему.
Тот вежливо улыбнулся:
— Нормально. Много работы. Как у тебя? — спросил больше из вежливости, кляня себя за невольную грубость, которая смягчалась в переводе но заставила его чувствовать себя ещё хуже.
— А я бы поужинал в баре, не составишь компанию? Пойдём!