Георгий почувствовал как кровь приливает к лицу, ему хотелось одновременно и согласиться и отказаться. Ганс воспринял его заминку как согласие:
— Отлично, тут же есть какое-то местное пиво? — спросил он направляясь к выходу из офиса.
Усевшись за столик в баре неподалёку и сделав заказ, они встретились взглядами и оба рассмеялись. Георгий от смущения, а Ганс пребывал в каком-то радостном возбуждении.
— Может ещё кого-нибудь стоило позвать? Ксению например… — как бы случайно упомянул именно её Георгий.
— А, она забавная, — протянул Ганс.
— Между нами, — наклонился он ближе к Георгию, — мне кажется она флиртует со мной.
— В самом деле? — изобразил удивление тот.
— Да да, но я не знаю. Не знаю, как объяснить ей, что я не заинтересован.
— А почему не заинтересован? — спросил его Георгий, передвигая принесённые официанткой кружки и блюдо с закусками по столу, — у тебя есть девушка?
— Нет, я гей. — коротко ответил Ганс, отхлёбывая пиво, — неплохо.
— У вас, наверное, лучше пиво? Ты был на Октоберфесте? — Георгий не знал, как ему реагировать на неожиданное признание Ганса.
— В Дюссельдорфе не сильно лучше, такое-же наверное. Только в молодости один раз с родителями оказались в Мюнхене. Я слышал, что у вас в России, людям не нравятся геи. — Он отставил в сторону кружку с пивом.
Георгий улыбнулся:
— да, но я нормально к ним отношусь.
— Знаешь, ты мне очень понравился. И не только как человек, а ещё и как мужчина. — Ганс посмотрел на него.
Георгий смутился и смотрел в стол, не говоря ни слова. Ганс тихо подвинул руку к руке Георгия, и остановился в сантиметре от его ладони. Повисло неловкое молчание.
Георгий решился. Он незаметно прикоснулся пальцами к пальцам Ганса. Внутри него бушевала буря, он понимал, что пути назад уже не будет, что он только что перешёл какой-то рубеж. У него уже были в прошлом такие-же ощущения, и он сейчас вспомнил всё что тогда происходило: первый поцелуй, первая близость. Он поднял глаза и улыбнулся Гансу:
— Всё нормально.
— Нет, правда, — тот оживился, — я вполне серьёзен.
— Я тоже, но ты сам сказал и это правда — у нас в России не любят геев. И на работе никто не знает и тебе лучше это не афишировать, — уже убрав руку, начал объяснять ему Георгий убедившись, что их никто не слышит с соседних столиков.
— И не надо торопиться. Ты мне тоже нравишься. — Закончил он и сделал большой глоток из кружки.
Допив пиво, они вышли из бара и попрощались, пожав друг другу руки.
Уже у себя дома, Георгий лежал не включая свет и вспоминал события вечера. Ему безумно хотелось позвонить или написать Гансу и снова его увидеть. Он вспоминал его прикосновение когда они сидели за столом, его голос. "Можно ли было поцеловать его на прощание? Или хотя бы обнять?" Ему казалось, что второй такой возможности может и не представиться, но тем не менее было очень приятно это всё вспоминать и представлять и он не заметил, как уснул.
В это же время у себя в гостинице, Ганс лежал на кровати тоже без света и вспоминал сегодняшний вечер. Неожиданно тёплое и приятное чувство заставляло его улыбаться — он не мог вспомнить, когда он последний раз ощущал что-то похожее. Как же ему хотелось сегодня впиться губами в губы этого милого русского мальчика, прижаться к нему обнажённым телом войти в него и позволить войти в себя лежать потом, обнявшись и гладить друг друга. И завтра он снова увидит его. Улыбаясь он незаметно уснул.
Глава 4
Георгий проснулся от звонка мобильного телефона. Он не планировал вставать рано в субботу, но увидев, что звонит мама он принял звонок продолжая лежать и снова закрыв глаза.
— Алло? Мама?
— Жорик, как ты?
— Нормально мама, как у тебя дела?
— Тоже ничего, здоровье, как обычно, может быть на погоду так реагирую. Давление скачет, вчера уснуть не могла. А таблетки дорогущие…
— Тебе помочь с лекарствами?
— Да нет, сыночка, это я так, дорожает просто быстро всё только что было по восемьсот тридцать рублей, а вчера смотрела — уже по тысяче двадцать! А по телевизору говорят что всё хорошо!
— Мам, ну не начинай. Всё же нормально — я работаю, у тебя пенсия хорошая. Сама же говорила, как в девяностых тяжело было. Хочешь чтобы опять так же было?
— Да нет, нет, конечно. Но ты то девяностых не помнишь…
— Я помню, как ты про них рассказывала.
— Ладно, что я позвонила. Ты тётю Люду помнишь? Приходила на день рождения к тебе ещё в детстве.
— Не очень….
— У неё ещё два ребёнка твоего возраста примерно: Кирилл и Алина, с ними она и приходила, играли вы вместе.