— Кристина, идите вон.
— А я бы не отказалась от чая с пирогом. Я сегодня вообще ничего не ела, — сказала Марина.
— Кристина, тащите пирог и чай, и побыстрее.
— Да-да, две минутки и все будет готово.
Секретарша убежала, стуча своими шпильками, за подносом. Она не соврала и ровно через две минуты прозрачный поднос с двумя чашечками и ароматными кусками желтого пирога стояли на столе.
— Большое спасибо, Кристина, — сказала Марина прямо ей в глаза и улыбнулась, как обычно, искренне и ослепительно. Роман поймал себя на мысли, что Кристина не заслуживала таких улыбок.
— Всегда, пожалуйста. Вы меня простите, что я не хотела пускать вас к Роману Аркадьевичу, я же не знала…
— Все хорошо, — остановила ее Марина.
Секретарша выглядела уже не такой суетливой, она замолила все свои грехи и поспешила удалиться, заметив нетерпеливый взгляд хозяина.
— У тебя красивый кабинет, черно-бело, классика. В этом определенно, что-то есть, но чего-то не хватает, — оглядываясь, говорила Марина.
— И чего же?
— Эта черно-белая картина в полстены. Да, абстракция, да лаконично и со вкусом, но я бы выбрала другую.
— Может ты ее нарисуешь? Я куплю за любые деньги, — Роман смотрел на нее, не отводя глаз, а Марина только на картину.
— Я тебе нарисую бесплатно, только пока не знаю что. Я думаю, она должна быть красной.
Роман пытался разместить кусок пирога в тарелку, чтобы угостить Марину, в этот же момент она развернулась и так резко, что пихнула его в локоть, и лимонный пирог приземлился прямиком на юбку ее платья.
— Черт, извини, я не хотел испортить твое платье.
Роман схватил салфетки и опустился на колени, чтобы вытереть ужасное пятно.
— Все в порядке, я сама виновата.
— Прости, прости, пожалуйста, — его одолел ужас, почему это произошло Роман не мог понять, он вообще не мог понять все свои мысли с момента, как увидел ее.
— Рома, это всего лишь платье. Перестань.
Марина дотронулась его руки, и руки уже не существовало. Роман не мог шевелить ей, тем не менее вернулся на свой стул с лицом провинившегося ребенка.
— Я куплю тебе точно такое же.
— Это ни к чему, — Марина улыбалась еще радостней, чем до того, как ее платье испортилось. — Оно стоит не больше двадцати долларов, просто тряпки.
— Какая разница сколько оно стоит, это было красивое платье.
Марина взглянула на жирное пятно размеров с ладонь и тихонько вздохнула.
— Может ты вызовешь мне такси? Думаю ехать так в метро как-то не очень.
— Зачем такси? Я сам отвезу тебя домой, — Роман встал и достал ключи от машины.
— Это ни к чему, у тебя куча работы, не хочу тебя отвлекать.
— Мне не мешало бы отвлечься, — сказал Роман. — Дай мне хоть как-то исправить то, что я натворил.
Марина кивнула. Роман попросил секретаршу упаковать пирог. Его он собирался преподнести Марине в качестве извинения. Они сели в его шикарную машинку и поехали. Роман наслаждался тем, что она просто была здесь, рядом с ним, что он видел ее шикарные волосы и чувствовал аромат жасмина, когда наклонялся, чтобы переключать передачи. И только одна мысль не уходила из головы: он не представлял, как расстанется с ней.
Как бы он не старался ехать медленнее, Марина в итоге сказала:
— Вот мы и приехали, в этом доме я снимаю квартиру.
Роман с лицом каторжника открыл ее дверь и вручил пакетик с пирогом. Марина сверкнула на него глазами и с явным недовольством сказала:
— А ты чего стоишь? Пошли, посмотришь, где я живу. И пирог мы не доели.
И не было для Романа слов более желанных, чем эти. И сразу засияло его лицо и отлег от души тяжелый булыжник, который давил на внутренности всю дорогу.
— Заходи, чувствуй себя как дома, — сказала Марина, снимая туфельки в тесном светлом коридорчике. — Правда, я сама не чувствую себя здесь как дома. Еще не успела разложить все вещи, тут совсем не уютно, но ничего.
Роман прошел за ней по коридорчику и оказался в гостиной смежной с кухней. Пространство было куда больше, чем в ее прошлой съемной квартире. Эта хотя бы была отремонтирована, пусть мебели почти не было. Светло серые стены, на полу ламинат, два диванчика цвета сушенной лаванды, маленькие столики из светлого дерева на металлических ножках, такой же обеденный стол. Картину спасали легкие белоснежные занавески и необычайное количество света, которое струилось из двух оконных рам. Пусть жилище Марины было скромным и необжитым, но в нем не было странного чувства пустоты, которое бывает в новых квартирах, где не успели еще пожить, принести свои радости и горести. Марина добавила в атмосферу себя, и здесь уже априори не могло быть плохо.