– Кстати говоря, я думала, что действительно видела угря, – усмехаясь, Адриенн отстегнула снаряжение, – но это оказалось вот что. – Она протянула Нику свою добычу.
Ник бросил сетку на лавку, даже не поинтересовавшись ее содержимым. На лбу у него пульсировали вены. Он не сводил с нее глаз:
– Что бы ты ни нашла, это вовсе не оправдывает тебя. Мое первое правило: нельзя нырять одной. Если ты не будешь выполнять его – считай, что это было твое последнее погружение.
– Я больше не буду, – пообещала она. Хоть бы он уже перестал читать ей нотации и взглянул на ее находку. Тогда он сразу подобреет.
– Это не смешно, Адриенн, – Ник притянул ее к себе и крепко обнял. – Я волновался.
Несколько секунд она наслаждалась прикосновением его рук, его заботой. Не желая сердить Ника, она сделала вид, что раскаивается:
– Хорошо, я не буду больше так делать. Ты простил меня?
– Ну…
– Отлично. – Она освободилась из его объятий, взяла сетку и протянула ему, – посмотри-ка, что я нашла.
Все еще хмурясь, Ник заглянул внутрь. Там лежал его бинокль. Он пристально посмотрел на Адриенн:
– Значит, ты… его нашла?
– Это твой?
Ник достал бинокль и показал Адриенн свои инициалы, нацарапанные на корпусе.
– Да, мой.
– Ремень зацепился за риф, и мне пришлось разрезать его. Это ведь неважно? Ты купишь новый ремень. – Она взяла бинокль и поднесла к глазам. Между стеклами была вода, но ее можно было вылить. – Ты сможешь привести его в порядок?
– Наверное, – Ник положил бинокль на лавку и положил Адриенн руку на плечи. – Почему бы нам не поесть и не отправиться обратно на берег?
Адриенн, конечно, не ожидала, что Ник будет рассыпаться в благодарности. Но то, что он не проявил никакого энтузиазма по поводу ее находки, лишило ее всего удовольствия.
– Я хочу повторить подводную прогулку. Я увидела кое-что интересное внизу.
– Но…
– У тебя разве какие-то неотложные дела?
– Нет, – с сожалением ответил Ник.
– Отлично. Тогда мы поедим, отдохнем немного и сплаваем еще раз.
После ленча Адриенн отправилась в кладовку и отыскала там банку со смазочным маслом. Не теряя времени, она разобрала бинокль, протерла его и снова собрала.
Лопаясь от гордости, Адриенн поднесла бинокль к глазам и посмотрела в сторону берега.
– Не могу поверить. Бинокль в полном порядке. А ведь он был под водой целых… Когда, ты сказал, его потерял?
– Несколько недель назад, – уклончиво ответил Ник. – Ты, кажется, собиралась еще раз сплавать?
Не отрываясь от бинокля, она отмахнулась:
– Сейчас. Минутку.
Вдруг Адриенн опустила бинокль и с недоумением посмотрела на Ника.
– Я сама знаю, когда ты его потерял. Ведь в первый день моего приезда он у тебя был… Значит, ты мог потерять его поздно вечером или ночью… – Она окинула его подозрительным взглядом.
Нет, только не это! Внезапно в ее голове все прояснилось.
Ник наклонился к снаряжению:
– Нам надо поторопиться. Собирайся.
– Ты сказал, что потерял бинокль во время рыбалки… на другой стороне острова. Если так, как же он оказался здесь?
– Его принесло течением, – тусклым голосом произнес Ник, сам понимая, как нелепо выглядит его объяснение.
– Не может такого быть.
И тут до нее дошло. Догадка промелькнула у нее в мозгу как молния. Она вновь подняла бинокль и посмотрела на берег. Все, подумал Ник, моя песенка спета.
Проверив свою догадку, Адриенн опустила бинокль, щеки ее пылали:
– Я помню ту ночь. Ты обещал мне полное уединение. Я принимала душ. Я… – Она с презрением посмотрела на него. – Неужели ты бросил здесь якорь и шпионил за мной, подсматривал?
Ник нервно засмеялся:
– Зачем бы я это делал?
– Так ты это сделал?
– Адриенн, я не собирался…
– Ах так, ну так больше ты не будешь подглядывать! – Она размахнулась и выкинула бинокль в море.
Ник бросился к поручням и наблюдал в прозрачной воде, как бинокль медленно пошел на дно.
Нику казалось, что этот ужасный день никогда не кончится.
Адриенн не разговаривала с ним. Она закрылась в каюте и не выходила оттуда. Пока она сидела внизу, Ник стоял на палубе и смотрел на берег в надежде подкараулить таинственного поклонника Адриенн. Но никто так и не появился.
Когда Адриенн через час поднялась наверх, глаза ее все еще гневно сверкали. Она надела снаряжение и подождала, пока Ник не сделает то же самое.
Под водой она плыла позади него. Резкие движения ласт выдавали ее недовольство. Взглянув на небольшое судно, потопленное французами во время второй мировой, она с раздражением передернула плечами, как бы говоря: «И что здесь особенного?» Она была так расстроена, что дно лагуны уже не казалось ей подводным раем.
Ник хотел предложить ей осмотреть ржавые обломки, но она резко развернулась и поплыла к мелководью. Как раз туда-то ей и нельзя было плыть.
Ведь именно там водились устрицы.
8
Когда Адриенн вылезла из лодки и ступила на пристань, солнце уже низко висело над линией горизонта, отбрасывая на воду багряные и золотистые блики.
Адриенн не стала помогать Нику привязывать лодку к пристани, ни разгружать ее. Ей было наплевать, что он устал и голоден.
Не обернувшись, она пошла по дорожке к душу.
С момента ссоры Адриенн не произнесла ни слова. Каждый раз, когда она смотрела на Ника, она представляла себе, как он пялится на ее голое тело сквозь бинокль, и в ней вновь вскипало раздражение.
Ник наврал ей. Он обманул ее. Ей так и хотелось опрокинуть ему на голову ведро с устрицами.
Можно себе представить, как он на нее смотрел в ту ночь, когда она, потеряв от усталости всякую осторожность, впервые в жизни решилась выйти из дома без одежды, и вот чем это закончилось…
Влажный воздух, весь наполненный благоуханием, ласкал ее обнаженное тело, как любовник ласкает свою возлюбленную. Так же, как и тогда, в первую ночь. Какой же она была дурой, что поверила в россказни Ника о том, что ее никто не побеспокоит!
Выйдя из душа, Адриенн увидела, что Ник сидит в ее кресле на пристани и наблюдает за закатом. Рядом с ним лежала ее сетка, наполненная огромными устрицами, которые она наловила в лагуне.
Другой бы за это время успел очистить половину. Но нет. Конечно, Ник не будет это делать. Он оставил всю работу ей.
Она решительно подошла к нему, схватила сетку и, бросив надменный взгляд, спросила:
– Как тебе больше нравится есть устрицы? Сырыми или приготовленными?
– Наверное, все-таки приготовленными, – Ник пожал плечами.
– Отлично. – Адриенн уселась на пристани по-турецки и достала свой нож. – Будем есть их сырыми.
– Адриенн, я не собирался…
– Что не собирался? Посягать на мое уединение? – Она воткнула кончик ножа между двумя половинками раковины и попыталась открыть ее. – Какие же были твои намерения, когда ты нагло пялился на меня через бинокль? Хотел сосчитать мои веснушки?
– У тебя нет веснушек.
– Еще бы тебе не знать это!
– Я признаю, что смотрел на тебя, – Ник смущенно смотрел на нее.
Адриенн захотелось чем-нибудь его ударить, но она сдержалась. Она продолжала сидеть на пристани. От злости у нее покраснели щеки и налились соски.
– Клянусь, Адриенн. Я не думал, что увижу…
Она посмотрела на него уничижительным взглядом.
– Да что говорить. Ты все равно не поверишь. – Ник встал с кресла и подошел к краю пристани.
Он был прав. Она не поверила бы ни одному его слову.
– Тебе не стоит беспокоиться и готовить ужин. Я не люблю устриц.
– А я люблю! – Она вытерла лоб ладонью, устав бороться с упрямыми моллюсками и невозможным мужчиной. – Как эти проклятые штуки открываются?
– Это не очень сложно.