- Рик… Она не знает, – проговорил второй, и голос его звучал растерянно.
- Как это – не знает?! Если твои чары бессильны перед ней, так и признайся, не разводи спектакль!
- Не оскорбляй меня! – холодно ответил второй. – Εсли бы чары не подействовали, я так и сказал бы. Все действует. Она хочет признаться. Я вижу. Γотова умереть, вывернуться наизнанку, лишь бы ответить мне. Но… ей нечего сказать. Она ничего не знает. Возможно, в капсуле, которую она проглотила, был не яд, а зелье забвения.
- Проклятье демонов Рашберга! – с ненавистью выплюнул первый. - Ты способен вернуть ей память?
- Смотря что за зелье ей дали. Надо проводить исследования.
- Время! – рычал первый. – Сколько времени?!
Второй вздохнул.
- Накрыть подельника не успеем. Увы, Рик. Аргонаpы коварны. Они предусмотрели провал лазутчицы и приняли меры. Сообщник успеет уйти.
- Ты можешь вычислить его иначе, без ее допроса? Взять магический след или что-то в этом роде?
- Все уже сделано, Рик. Я выпустил астральных гончих в ту же минуту, как ее взяли. Отклика нет. Там тоже стоит защита.
- Ублюдки! Вся операция пошла демону под хвост! Какие мы идиоты, что подпустили эту мразь так близко! Какой я идиот!
- Тише, Рик. Смири гнев. Мы имеем дело с хитроумным и изворотливым противником. Не всегда провал – наша глупость. Иногда приходиться просто принять поражение. Эту партию выиграли они.
Первый – Рик – ничуть не успокоился.
- И что, предлагаешь смириться, или может сразу сдаться? Скажешь еще, эту с миром отпустить на все четыре стороны?
Не знаю, откуда я поняла, что «эту» - означает меня… Я уже четко понимала, что злобная парочка – не врачи. Но кто они такие, чего хoтят от меня, и о чем вообще говорят – оставалось совершенно неясным. Может, я просто в наркотическом бреду. И мне вот-вот предстоит пробуждение, жестокое и болезненное… В котором будут не пощечины и странные разговоры, а боль и увечья.
- Зачем ее отпускать. Я сказал, что проведу исследования. Мало ли какая информация всплывет. Аргонары хитры, но и я не лыком шит.
- Ладно, забирай ее. А что она сказала в самом начале? Какая-то Катарина – может, это и есть ее подельница? Тоже баба? Аргонарские мужики за юбки прячутся?
- Я все утoчню, Рик. Имя, которое она назвала, ничего нам не дает. Оно не наше и даже не аргонарское. Мы не знаем, под каким именем скрывается ее сообщник или сообщница. Но раз она помнит хоть что-то, есть шанс получить ценные cведения, прямо или косвенно. Я собираюсь приступить немедленно.
Он многозначительно умолк. До Рика дошло:
- Намекаешь, чтобы не мешал? Все, ухожу. Я готов хоть корону швырнуть на пол, если это поможет вскрыть шпионскую сеть мерзавцев. Вытряхни эту тварь наизнанку.
Послышались тяжелые шаги, как будто о пол стучали кованые железом подошвы. Хлопнула дверь. На мой лоб легла рука – холодная и неожиданно приятная.
- Теперь поговорим, – зазвучал голос – уже не второй, а единственный. – Летуновская Катарина… Сергеевна. Это твое имя или звание?
- Катерина, - поправила я на автомате.
- Что последнее ты пoмнишь, Катерина?
- Боль, – сразу же ответила я. Что тут скрывать. - Очень сильная, невыносимая боль.
- Неудивительно. По запаху и ауре выглядит так, будто ты приняла сианар. Яд мгновенного и мучительного действия, без противоядия. Только ты лежишь тут живая и невредимая. А значит, я ошибся.
Невредимая, сказал он?! Я – невpедимая?!
- Что, даже кости целы?
- Пошевели рукой или ногой, проверь.
Такая мысль мне и в голову не пришла. Тело хранило память о ломающихся костях, и я была уверена, что вся загипсована с головы до ног. Я пошевелила сначала пальцами рук. Потом подвигала сразу всеми конечностями. Движения были замедленными и скованными, но совершенно безболезненными.
- Ничего нигде не перебинтовано? Совсем?
- Взгляни сама. Ты почему-то не открываешь глаз. И ты полагаешь, я ломал тебе кости? Мне это ни к чему. Магический допрос не менее эффективен, но менее трудозатратен. Твоя красота ничуть не пострадала, лазутчица.
- Я не лазутчица.
- А кто ты, Катерина?
- Я же вам сказала – и вы сами только что повторили. Летуновская Катерина Сергеевна, бухгалтер-экономист. Никогда не мечтала стать лазутчицей, даже в детстве.
- Как интересно, – протянул голос.
А я вдруг подумала – что это я и в самом деле не открываю глаз? Все тот же страх увидеть и осязать кошмарные травмы, после которых никогда не стану человеком… Но загадочный голос заверяет, что у меня ничего не сломано… и я не чувствую боли. А вот посмотреть на него мне вдруг стало чрезвычайно любопытно. И я открыла глаза.