И рабыню, о которой только что так запросто рассказывала Гудню, было жаль.
И не хотелось, чтобы у Харальда была другая.
— Поэтому жены ярлов и конунгов поступают по-другому, — уверенно заявила Гудню. — Их мужья все равно будут иметь наложниц, положение им позволяет. Еда есть, места в домах тоже хватает. Что толку изводить этих баб одну за другой? Уберешь эту, появится другая. Уберешь другую, ей на смену придет следующая. А муж начнет подозревать что-то. Еще захочет разобраться… а оттуда уже и до ссор недалеко. Жены ярлов и конунгов делают умнее. Присматриваются к тем, кого заводят себе их мужья. И если девка ведет себя послушно, законным женам не перечит — ее оставляют. Ну а если дерзит… много способов есть, чтобы убрать ее.
Тюра вдруг вмешалась:
— Мне одна из жен хирдманов рассказывала — из тех, что еще при Ольвдане, при прежнем хозяине, жили в крепости — что конунг Ольвдан как-то раз привез себе из похода красивую рабыню. Поселил ее в женском доме, подарков надарил. Но его первой жене она не понравилась. И в одну из ночей, когда конунг у себя в опочивальне отсыпался после охоты, она вместе с другими женами опоила ту девку сонным зельем. В кровать к ней подложили раба, тоже опоенного. И позвали Ольвдана, сказав, что видели, как в опочивальню к рабыне кто-то зашел. Он их обоих тут же и зарубил. Спящих. Сколько крови было — пришлось после этого половицы менять…
Забава задохнулась. Ощутила, как вздрогнули плечи — сами по себе, с судорогой по шее.
Гудню посмотрела внимательно, сказала с расстановкой:
— Сванхильд. То, что ты жалеешь рабов, в этой крепости не знает только тот, у кого нет ни глаз, ни ушей.
— Но таких здесь нет, — дополнила Тюра. — Значит, это знают все.
Гудню согласно кивнула. Заявила:
— Ты жена ярла. Мы, конечно, знаем… то есть мы понимаем, что у тебя доброе сердце. Но ты теперь — дочь хирдмана Кейлева, жена ярла Харальда. И разговаривать, как с равными, ты можешь только со свободными людьми. Рабы и рабыни не ровня тебе.
Они обе посмотрели на Забаву выжидающе.
И ведь добра мне хотят, как-то спокойно, даже равнодушно подумала Забава. Сейчас скажу что-нибудь не так — обижу. А соглашусь, но потом все-таки пойду к Красаве…
Вроде как совру в лицо.
Она замерла, вскинув брови и молча глядя на Гудню с Тюрой. Потом, переломив себя, сказала:
— Я запомнить ваши советы. И… и я благодарю вас за них.
— Вот и хорошо, — с облегчением заявила Гудню. Видно было, что ей тоже не по себе. — Про рабынь мы тебе сказали… будем надеяться, что ярл не заведет свободную наложницу. С ними трудней. И если с ней что-нибудь случиться, ярл может пожелать разобраться во всем сам. Но самое главное, чтобы он не захотел жениться во второй раз. Или хотя бы не захотел слишком рано. Пока ты сама молода и красива.
Вторая жена, как-то заморожено подумала Забава. А Гудню об этом говорит так, словно это все равно случиться, рано или поздно. Место рядом с Харальдом, которое она сторожит…
— Думаю, для одного дня мы дали достаточно советов, — поспешно бросила Тюра. — Главное, помни, Сванхильд — если что, приходи к нам. Знай — родичи тебе всегда помогут. Но своего мужа не тревожь. Не говори ему ничего, не проявляй недовольства, иначе между вами начнутся ссоры. А сейчас пойдем осматривать сыродельню. За ней приглядывает один из рабов постарше, знающий, что там надо делать. Он смотрит и за сырами, и за рабыней, что сбивает масло. Но хозяйка тоже должна заходить туда время от времени. Помни, без хозяйского глаза рабы начинают лениться, воровать…
— И тогда их следует наказать, — наставительно добавила Гудню. — Не самой, конечно. В крепости полно мужчин. Кроме того, твой муж ярл. Даже если ты останешься в Йорингарде одна, без него, у тебя всегда будет стража, которой это можно поручить…
Забава медленно, с трудом, кивнула. Шея вроде как и не гнулась. Подумала — они даже и не злые…
Но только к ней самой. И лишь потому, что она жена ярла.
С волками жить, по-волчьи выть, говорила бабушка Маленя.
— Я подожду на улице, — выдавила Забава. Губы двигались с трудом. — Тут жарко.
— Да-да, — торопливо согласилась Тюра. — У нас натоплено, а ты в плаще. Иди, мы сейчас тоже выйдем.
К Красаве Забава зашла лишь поздно вечером, когда стемнело.
Гудню и Тюра, поводив ее по сыродельне, потащили осматривать кладовую с мехами. И велели отобрать для себя несколько штук из связок, висевших на длинных жердях. Чтобы сшить, как ей сказали, плащи и шапки на зиму. Женские, из пышных мехов.
Забава, не глядя, ткнула в одну связку, но Гудню решительно качнула головой.