Рождественская музыка сама собой вывела разговоры на рождественскую тему. Сунил спросил о планах на праздники. Планов не было. У нас не сделали привычного шатдауна, когда фирма дарит работникам пару дней между Рождеством и Новым годом.
— Я не особо расстроилась, — говорила я уже в ресторане. Итальянском с обычной пастой и пиццей. — Все равно ребенок маленький, чтобы куда-то с ним ехать.
— А домой к родителям? В зиму?
Домой? После этого вопроса я впервые осознала, что мой дом теперь здесь. Окончательно и бесповоротно.
— А у меня нет там семьи.
Пришлось рассказать, как мама оставила меня бабушке ради второго мужа. Даже на свадьбу не приехала. И денег на мое содержание не высылала. Ну а папу я никогда не знала. Может, жив. Может, нет. Ни разу не объявился.
— Я как программистом стала? Школьная учительница по информатики верила, что за программированием будущее. И раз у меня получается писать на бэйсике… Помнишь такой язык?
Сунил кивнул.
— Я даже ассемблер до сих пор использую.
— Ну вот. Ты понимаешь, о чем я… — улыбнулась я вовсе не соблазняюще, а довольно, как ребенок. — Мы жили с бабушкой очень и очень бедно. Учительница сказала, что это мой шанс никогда не зависеть от мужчины. Тогда я не понимала, о чем она говорит. Мне просто хотелось денег. Ну и куда-то поступить в то время было очень сложно, а у учительнице были связи. Только пришлось подтянуть физику. А вообще меня покорил Виндоус и мышка, которые стояли у неё на компьютере… С нашими допотопными машинами это американское чудо не шло ни в какое сравнение. И мне безумно захотелось купить себе домой ПэКа… Теперь у меня аж два рабочих, — почти рассмеялась я.
— Ты не общаешься с мамой? Совсем?
Я кивнула.
— Бабушки нет и смысла ехать туда больше нет никакого.
— Но отец Алекса, как понимаю, вернулся в Россию? Или он приезжает сюда навестить сына?
Замешательства не было. Даже секундного.
— Мы не общаемся. Вообще не общаемся.
Дальнейших расспросов не последовало. Да я, наверное, ничего бы больше и не рассказала. Было неловко на первом свидание обсуждать бывшего… Впрочем, когда у тебя ребенок дома, то свидание уже не совсем и свидание…
— Ты была в Германии?
Вопроса я испугалась. Испугалась, что он вдруг пригласит меня к себе на Родину. Ну а вдруг?
— Я нигде не была до Америки. И после тоже. Мне виза везде нужна и вообще мне надо уже русский паспорт обновить. Так что будем путешествовать, когда Алекс подрастет и я стану гражданкой. А ты поедешь на праздники домой?
— Нет. Не люблю мокрый снег.
— А вообще снег любишь?
— Люблю.
— А я Алексу так ни разу и не показала снег. Боюсь ехать в горы одна. Ни разу не водила в снегу. И точно не сумею надеть на колёса цепи.
— А с друзьями скооперироваться?
— Все как-то семьями отдыхают, — не почувствовала я заранее подвоха. — Не хочу никого стеснять…
— Отвезти вас в горы? Сколько Алексу? Четыре? — добавил Сунил быстро, будто испугался моего возможного согласия.
— Да, недавно исполнилось. Скоро в школу.
— Пора на лыжи вставать. Не думаешь?
— Я сама не умею, — попыталась я свести все к шутке.
Но Сунил не шутил.
— Там и для взрослых уроки есть. Ты же в Калифорнии живешь, разве можно не уметь кататься на горных лыжах?
— У меня не получится.
— Вот и посмотрим.
Вот и посмотрели…
Андрей прислал не адрес, а ссылку на выбранное им кафе. Недалеко идти. Даже ужасно близко. Успокоиться не успею, зато не запыхаюсь. И так дышится с трудом. Поправила волосы. Краска свежая, не отличишь от своих — бывших. Хотя нет, рыжеватого отлива раньше не было. Но увидимся мы при искусственном освещении, так что этой перемены Андрей во мне точно не заметит. Вот прическу сменила — уж простите, после сорока длинные волосы редко у кого смотрятся опрятно. В основном патлы старят. А я пытаюсь выглядеть моложе хотя бы потому, что в рабочей группе у меня нет никого старше тридцати: так уж вышло. И дома молодежь. Ну и Романна в силу специфики профессии не забудет заметить, где и что, а главное как, мне следует подтянуть прямо сейчас.
Вот сейчас я могу расслабиться — не считать калории, все лишнее сожрет стресс. Да и вообще в путешествиях все худеют, даже если обжираются, а я последние два дня толком, можно сказать, и не ела. А в чашечке черного кофе без сахара всего-то две калории.
Две секунды я смотрела на себя в упор: ты выглядишь прекрасно, как выглядят только женщины, подле которых находится любящий мужчина. Что ж, за год разлуки с Сунилом я не успела растерять семейную красоту. А что Андрей? Ну, с ним я была красивой в силу возраста. Было ли мне с ним плохо? Нет, с ним не было. Без него — стало, да и то ненадолго. Собственно перед разводом мы с Сунилом поблагодарили друг друга за прекрасные двадцать лет, проведенные вместе. С Андреем просто не было такого прощания, вот мы и не сказали друг другу добрых слов. Пришло время нарушить молчание?