— Всего сто, — буравил он меня злым взглядом. — Не та сумма, чтобы играть в игры с АйЭрЭс, — произнёс он аббревиатуру американской налоговой службы.
— Заплатил бы и все.
— Так просто? — скривил он губы. — Я не знал, как подать из-за границы декларацию о налогах. И с учётом не уплаченных предыдущих…
— Я подала общую декларацию тогда. Или ты сомневался?
Глаз не опускает.
— Я тогда про тринадцатое апреля и не вспомнил, — назвал он дату подачи деклараций. — Да и… Это общие деньги. Я не собирался присваивать их. И рисковать получить уголовный срок в свободной стране…
— Я тоже не собираюсь присваивать твои деньги. Забери рубли.
Он не опустил глаз к столу.
— Давай я дам тебе доступ к биржевому счету. Сейчас эти акции тысяч десять, наверное, стоят. Отдай их… — он сделал паузу. — Алексу.
— Я не буду заморачиваться из-за десяти тысяч. Продавай и отдавай сам. Никакой налоговик не спросит, был ты тогда женат или нет. Там только твоё имя. Плати спокойно американцам. Ты перед ними чист.
— Мне эти деньги не нужны. Тоже, — понизил Андрей голос. — Скажи, если Алексу нужны?
— Он получает больше десяти штук за пейчек, — сказала я про двухнедельную зарплату сына. — Вряд ли он примет что-то от постороннего человека, — ударила я его словами.
Надеюсь, довольно больно. Или нет — кто Андрей нам, если не посторонний? Он и сам это понимает. Наверное…
— Если у него такая зарплата, то зачем он живет с мамой?
Ударить меня в ответ у Андрея не получилось.
— Потому что ему хорошо с мамой. И его девушке хорошо. Я стираю их носки! Мы уже пять лет под одной крышей живем. Ну… Не постоянно. Она уезжала на учебу, но это два с половиной часа поездом от нас, так что то Алекс к ней мотался, то она к нам на выходные приезжала. Я хорошая свекровь. Я так думаю.
— Он женат? Не рано ли?
— Ты в его возрасте уже был в разводе… Если забыл.
— Они другое поколение…
— Они даже не помолвлены. Но какое это имеет значение, когда они живут счастливо вместе сейчас? Что так смотришь?
— Слушаю.
— А… — взяла я в руки меню. — Может, уже закажешь мне что-нибудь? А деньги убери. Это за мой паспорт. Там же придётся заплатить? Не хочешь помогать, я сама все сделаю. Ты принёс свидетельство?
— Нет.
— Забыл… — протянула я с досадой. — Или специально проигнорировал мою просьбу? Я согласилась встретиться с тобой только ради документа.
— У меня нет свидетельства о разводе.
— Потерял? Можно же заказать новое? Это долго?
— Ты не поняла, Марина. Я с тобой не разводился. Мы все ещё женаты. Я даже у тебя в паспорте записан. Посмотри, если забыла…
Я не стала смотреть в паспорт, я продолжала смотреть ему в глаза: чистые-чистые, но не скажешь, что невинные. Тяжелый взгляд колол, точно нож — только не в сердце, а чуть выше — в горло, пришлось даже откашляться. Поперхнулась горькой пилюлей, как говорится.
— А как же кольцо на пальце? — не опустила я взгляда к его рукам.
— Сама же выбирала, — не отвел взгляда и он. — Не признала?
Все они одинаковые. Кольца. Не мужики.
— Давай рассказывай, зачем тебе это надо?
— Что?
— Быть женатым на мне, — отчеканивала я холодно каждый звук.
Пожал плечами — не поежился от сквозняка, а именно так нагленько поднял плечики и опустил.
— Да я уже и не помню, зачем на тебе женился. Любил, наверное, — все никак не отлеплял он от меня липкого взгляда: не мог или не хотел. Желал насладиться реакцией, которой не было — я тоже смотрела прямо и сквозь него, такого всего заманикененного. Наверное, и еду не заказывает, потому что боится испачкаться. А я уже и без солянки вся в жиру — испарина выступила или утренний крем не впитался… Издеваться над собой не позволю — я не за этим пришла и не к этому… человеку. Мне нужны были конкретные действия от него, но их, похоже, не будет.
— Я про сейчас спрашиваю, — говорила я тихо.
Заставляла себя не распаляться, ведь бесполезно. Андрей пришел подготовленный, это я с облачка спустилась — ну да, на бумажном самолетике и прямо в канаву — сточную, с крысой, требующей показать паспорт.
— Ты мне не мешаешь, — растягивал он каждое слово. — Зачем мне разводиться? Мне и женатым хорошо живется. Я тебе мешал, ты от меня избавилась. Та же железобетонная логика, верно?
— Я тебя серьезно спрашиваю, а ты издеваешься! — теперь повысила я голос, не выдержав вкрадчивого тона Андрея.
Точно с умалишенной разговаривает, но у меня холодная голова на плечах, мне уже давно не двадцать.