- Это истинное чудо, ваше высочество!
- Как вам это удалось?
- Эта венериза представляет собой дружественный дар и личное изобретение моего дорогого друга Саксаса Глесс-Валледжа, - пояснил герцог. Так что техническую сторону дела пусть объяснит он сам. Ваше слово, Саксас!
Глесс-Валледж обаятельно улыбнулся.
- Разве, полюбовавшись изумительной картиной, благородное собрание обратилось бы к живописцу с вопросами о технике письма или же об источнике его вдохновения? Увы, создатель шедевра бессилен истолковать его происхождение. Настроившись на сугубо технический лад, он заговорит о красках, о маслах, с помощью которых смешал свои краски, об особо тонких кистях - и понесет еще много такого же, ровным счетом ничего не значащего, вздора. Он только бесцельно утомит слушателей. Хуже того, он омрачит впечатление, оставшееся у них от его шедевра, он уничтожит блеск, иллюзию, тайну... И тем самым погубит доверие, которое с самого начала вызвала у зрителей его работа. Короче говоря, ваше высочество, любое объяснение моих трудов чревато двойной опасностью: я и наскучу своим благородным слушателям, и низведу тайну "Великолепной" до смешного.
И, произнеся этот монолог, он насмешливо поклонился.
- Браво, Валледж!
И все находящиеся на борту "Великолепной" разразились веселым смехом. Все, за исключением Террза Фал-Грижни. А он застыл чуть в стороне от всего развеселившегося общества. В своем черном плаще он походил на ворона среди беспечных пересмешников. Рядом с ним стояла его верная союзница Гереза Вей-Ненневей.
- Характер и скорость движения этого судна имеют чрезвычайно простое объяснение, - заговорил Фал-Грижни, и все с удивлением посмотрели в его сторону. - Я готов объяснить вам это, чтобы вы могли осознать истинную причину своего веселья. Венериза благодаря Познанию снабжена великим множеством нервных окончаний, способных поглощать жизненную энергию и силу людей. Поглощаемая таким образом эманация придает судну невиданную скорость. В трюме заточены люди, энергия которых и служит источником питания. Сейчас они беспокоятся, теряют сознание, им кажется, будто их высосали досуха. Довольно скоро они умрут от истощения, после чего их заменят другими. Должно быть, речь в обоих случаях идет о приговоренных к смерти преступниках. Невелика опасность того, что запас людей, которых можно "потратить" на горючее для "Великолепной", когда-нибудь иссякнет. Если учесть свирепость наших законов и легкость, с которой у нас выносят смертные приговоры, список осужденных окажется поистине бесконечным. Но если представить себе маловероятное, если представить себе, что на осужденных преступников возникнет дефицит, другой институт, присущий нашему обществу, а именно рабство, всегда способен обеспечить необходимый запас человеческих тел. Поэтому веселитесь со спокойной душой - горючее у "Великолепной" не кончится никогда,- Голос Фал-Грижни звучал с безжалостностью северного ветра. Герцог и его приближенные выслушивали монолог с нарастающим беспокойством. Фал-Грижни вечно удается испортить людям все удовольствие. - Теперь, когда ваше любопытство по поводу устройства венеризы удовлетворено, - продолжил чародей, - мы, возможно, обсудим и вопрос о долге Ламмиса, ведь ради обсуждения этого вопроса нас, насколько я понимаю, сюда и призвали.
- У нас хорошие новости, - сухо начал герцог. - Келдхар Гард-Ламмиса предложил нам чрезвычайно выгодные условия. В обмен на временную и сугубо формальную передачу титула и управления фортификационными укреплениями Вейно городу Гард-Ламмису сроком на двадцать лет келдхар предоставляет нам пятнадцатилетнюю отсрочку по выплате имеющегося долга.
На мгновение воцарилась гнетущая тишина. Затем Фал-Грижни осведомился:
- И эти условия ваше высочество называет выгодными?
- Келдхар упомянул и о возможности предоставления дополнительных займов.
- В обмен на что?
- Этого он не уточнил. Но у меня нет причины сомневаться в благих намерениях и доброй воле наших братьев из Гард-Ламмиса.
- Они нам никакие не братья, - тихо и горько произнес Фал-Грижни. - Они наши соперники, а при удачном для них стечении обстоятельств они могут превратиться и в наших врагов.
- Судя по всему, вы, милорд, склонны видеть врагов там, где их на самом деле нет. Но мы понимаем вашу тревогу. - Герцог заговорил с внешним спокойствием, однако было понятно, что такой поворот разговора ему неприятен. - Однако враждебность Гард-Ламмиса - это вопрос спорный. А вот наши нынешние трудности - вопрос бесспорный.
- Трудности? - Грижни уже не давал себе труда скрывать подлинные чувства. - Может быть, речь идет о расходах? О тратах на дорогостоящие игрушки вроде вот этой? - Он описал в воздухе круг, указывая на всю "Великолепную" в целом. - Трудности, связанные с новыми театрами, цирковыми аренами и прочими бессмысленными созданиями пышной роскоши? Трудности в связи с великолепными дворцами, огромными поместьями, ослепительными бриллиантами, золотыми и серебряными безделушками для вашего высочества и для фаворитов вашего высочества? Именно на такие трудности вы и ссылаетесь? Именно ради них вы и готовы поступиться крепостью Вейно? Главной твердыней, защищающей нас от вторжения с материка?