Бренн по-прежнему оставался здесь не в одиночестве. Его обращение к Познанию, видимо, лишь привлекло к нему внимание незримого "соседа". Казалось, впервые за все время "сосед" в полной мере почуял присутствие Бренна и тут же начал неторопливо приближаться к нему. Когда "сосед" оказался совсем рядом, пламя свечей затрепетало и Бренн понял, что его собственное зрение несколько исказилось, и смотрит он сейчас словно сквозь волнистое стекло.
"Сосед" остановился прямо перед Бренном. А молодой чародей застыл в неподвижности. В конце концов у него иссякло терпение и он вытянул руку вперед, как бы раздвигая воздух там, где должен был находиться "сосед". Его рука не столкнулась с сопротивлением, однако Бренну показалось, будто он прикоснулся к чему-то смертельно холодному. И хотя руке было холодно, лоб Бренну заливал горячий пот. Он отдал бы жизнь за то, чтобы узнать, какой сюрприз уготовил ему Саксас Глесс-Валледж.
Контакт послужил своего рода сигналом, и Бренн Уэйт-Базеф почувствовал, как его окутывают. Существо обволокло его со всех сторон, оно проникло в него, оно породнилось с ним, оно захватило его, оно смешало свою глубинную сущность с глубинной сущностью самого Бренна. И холод, пронзительный убийственный холод, вошел ему в грудь и впился в сердце. Комната со всеми своими свечами померкла, боль возникла в каждой клеточке тела. Бренн понял, что умирает. Возможно, его тело и уцелеет, но сам он исчезнет навеки или же будет поглощен чужим существом. Он закричал, он принялся ломиться в дверь, которая оставалась надежно запертой. Чужеродное существо захватило уже все его тело, словно победоносная армия вражескую провинцию. Он чувствовал чужака в крови и в нервных окончаниях, вот-вот тот должен был проникнуть в мозг - и тогда Бренн Узит-Базеф прекратит существовать на свете.
Он боролся с мыслью попросить прощения у Глесс-Валледжа, который, вне всякого сомнения, стоял за дверью, именно этого и ожидая, но в любом случае он уже лишился дара речи. Боль становилась все сильнее и сильнее. Когда она стала невыносимой, он потерял сознание.
Очнувшись, Бренн обнаружил, что вновь находится в гостиной. Он сидел, бессильно обмякнув, в одном из роскошных кресел. Напротив него сидел Глесс-Валледж с видом похоронных дел мастера. Бренн с трудом открыл глаза и в растерянности огляделся по сторонам.
- Как вы себя чувствуете, Бренн? - встревоженно спросил Валледж. - Вы плохо выглядите. Может, что-нибудь выпьете?
Бренн, собравшись с силами, ответил:
- Я чувствую себя неплохо. - И тут к нему вернулась память; он сразу сел прямее. - Где оно?
- Где что? Ах, вы имеете в виду Присутствие?
- Как вы сказали? Присутствие?
- Или, если вам угодно, Идентичность. Вы имеете в виду коллегу, с которым я вас только что познакомил?
Бренн кивнул.
- Вы напугали меня, друг мой. Должен признаться, что я и не представлял себе, каким испытанием обернется для вас эта встреча. Вы действительно уверены том, что нормально себя чувствуете?
- Что это было и где оно сейчас?
- Кратковременный недуг не уменьшил вашего любопытства. Что ж, прекрасно. Это, Бренн, признак отлично организованного интеллекта. Но от молодого человека, способности которого я так высоко ценю, я, честно говоря, меньшего и не ждал. - Бренн, ничего не отвечая, мрачно уставился на собеседника, и Валледж усмехнулся. - Что же касается Присутствия, то оно сейчас находится здесь, с нами. Когда вы полностью восстановите силы, вы сами это заметите.
- Здесь и сейчас? В этом помещении?
- Не сомневаюсь. Позвольте, я вам покажу.
Валледж взял со столика кувшин, подошел к очагу и плеснул воды в огонь. Из камина повалили дым и пар, посреди комнаты они сгустились в нечто вроде серой тучи. Пока эта туча дрейфовала в угол комнаты, она мало-помалу обретала определенные очертания. Это был громоздкий и бесформенный образ чего-то горбатого. Две кряжистые ноги, похожие на человеческие; пара рук, гротескно длинные, но тем не менее также напоминающие руки человека; широченные, прямо-таки исполинские плечи; голова же у этого чудища отсутствовала напрочь.
Рассматривая призрачное создание, Бренн испытывал и ужас, и профессиональное Любопытство.
- У него нет головы, - заметил он.
- А она и не нужна. Экономия усилий, друг мои. Экономия усилий - вот черта, по которой можно определить истинного мастера.
- А что это такое?
- Ну, я бы назвал его напоминателем, Бренн. Да, именно так. Напоминателем.
- Что вы имеете в виду?
Черная фигура уже начала расплываться; Бренн с трудом улавливал ее недавние очертания.
- Этот напоминатель создан затем, чтобы вы не забывали о своем долге перед городом-государством, перед Избранными и перед теми, кто помог вам лично. Я огорчен, что пришлось создать этот напоминатель, я даже несколько разочарован, но вы, в конце концов, очень молоды, а молодости свойственно известное сумасбродство. Но теперь в надежде на ваше полноценное сотрудничество я готов забыть о той злосчастной ошибке.
- А под полноценным сотрудничеством вы подразумеваете дальнейшее наушничанье?
- Иногда, друг мой, наши обязанности бывают крайне неприятными. Иногда настолько неприятными, что мы оказываемся склонны пренебречь ими. Поэтому для вашего же блага - и появился напоминатель.
- Что ж, он выполнил свое предназначение. - Бренн воровато посмотрел в угол комнаты. Присутствие вновь стало невидимым, но оно оставалось в комнате вместе с собеседниками, на этот счет не было ни малейших сомнений. Просто поразительно, с какой силой ощущал Бренн его напор; казалось, чудовище навалилось на него каменной глыбой. - Вы сформулировали свою точку зрения, а теперь отошлите его.
- Еще не сейчас. Познакомившись с вами, Присутствие уже успело к вам привязаться. Оно останется с вами навсегда.
- Вы хотите сказать, что напоминатель пребудет со мной постоянно?
- А это уж смотря по обстоятельствам. Возможно, со временем вы разовьете присущее вам чувство долга до такого совершенства, что Присутствие можно будет и удалить. Но до тех пор само его существование служит нашим общим интересам наилучшим образом.
- Валледж, я не хочу, чтобы эта штука таскалась за мной повсюду. Это же просто нестерпимо!
- Вы чересчур чувствительны, - урезонил молодого чародея Валледж. Скорее всего. Присутствия не будет замечать никто, кроме вас. А вам оно не причинит никакого вреда, если, конечно, вы сами не ступите на стезю деструктивных действий.
- А в противоположном случае?
- В противоположном случае последствия могут оказаться для вас более чем неприятными.
Бренн вскочил с места. Нанесенное ему оскорбление, казалось, придало ему новые силы.
- С этим у вас ничего не выйдет. Избранные не потерпят подобного обращения с одним из равноправных членов общества.
- Если мы оба будем держать язык за зубами, то весьма маловероятно, чтобы кто-нибудь вообще хоть что-то заметил. В конце концов. Присутствие невидимо.
- Я сообщу об этом всему собранию Избранных.
- Прошу прощения, но с вашей стороны это было бы ошибкой.
- Это уж мне самому судить. И немедленно.
Бренн решительно шагнул к двери.
- Дорогой Бренн, в ваших собственных интересах, прошу вас, остановитесь.
Бренн и не подумал послушаться. Но на пути к двери он почувствовал легкое, однако нарастающее давление со стороны Присутствия. Внезапно в комнате стало холодно. Воздух вокруг Бренна проникся ледовитой стужей, и это ощущение было ему уже знакомо. Его взгляд неуверенно заметался по комнате. Он увидел, что Саксас Глесс-Валледж остается в кресле и глядит на самого Бренна с тревогой. В нескольких футах от Валледжа Бренн увидел или скорее почувствовал Присутствие. Потому что увидел он лишь какую-то тенистую дымку. На этот раз не было плывущего по воздуху дыма, благодаря которому можно было разглядеть внешние очертания Присутствия. И тем не менее Бренн увидел этот чудовищный образ во всей его зыбкой неопределенности. Присутствие подступало к Бренну, невесомо скользя по воздуху, как пар, который оно внешне напоминало. И в то же самое время Бренн ощутил его в глубине собственного тела, ощутил, как оно вонзает призрачные когти в каждый нерв, и в разгар боли понял, что исчадию Валледжа каким-то образом удалось воссоединиться с ним, и теперь он бессилен от него избавиться.