— Мальчик-с-пальчик! Вылитый! — повторяет бабушка и ловит себя на мысли, что пошутила. Бабушка улыбается. Мы тоже. Мы радуемся, что бабушке кажется, будто она пошутила. Может быть, все еще обойдется. А Ася, вставляет Витька, пусть тогда Красная Шапочка — иначе он не согласен. Это бабушке тоже нравится — думать, будто я Красная Шапочка. Она выглядит спокойной и благодушной, и мама, слегка расслабившись, говорит:
— Ну, проходи же, проходи! Скоро обедать будем.
Это тактическая ошибка. Нужно было промолчать про обед. Тогда неприятный момент можно было бы отсрочить. Ведь самое главное — тянуть время. Но теперь — не получится.
— Что у тебя на обед?
— Рыбный суп, — поспешно отвечает мама.
— Рыбный суп? Почему не щи?
— Я решила сварить рыбный суп, это быстрее. И я вчера поздно пришла с работы, не успела купить капусту.
— Быстрее! Куда тебе торопиться — к смерти? У тебя что — в доме нет капусты? Вообще нет капусты? Ты не кормишь детей капустой?
— Мама, я кормлю детей капустой. Капусты нет только сегодня.
— Что значит — сегодня? Вчера у тебя тоже не было капусты.
— Откуда ты знаешь, чего у меня не было?
— Тут нечего знать. У тебя вчера тоже не было капусты. Ты знаешь, что капуста — источник витаминов? Всех витаминов! Неудивительно, что Витька такой маленький. Он не растет, потому что его не кормят!
— Я кормлю…
— Чем ты кормишь? Я вижу, чем ты кормишь! Ты бы врагов так кормила!
Мы с братом тихонько отступаем в комнату, садимся на диван, но не можем не слышать. Маховик бабушкиного негодования набирает обороты. Ее вопросы звучат все громче. Она раскачивает себя, как лодку, грозя черпнуть бортом воду, и наконец переходит на крик. Мы различаем: «мать-чудовище» и «отобрать детей».
— Да что ты кричишь? Перестань сейчас же! — вдруг срывается мама. — Приехала раз в год, чтобы покричать?
— Я сейчас же уеду!
— Вот и уезжай. Чем так приезжать!
— Да как ты смеешь!
Бабушка внезапно смолкает. Она выходит из кухни, садится на диван и смотрит в одну точку пустыми глазами. Она становится старой и опустошенной, похожей на высохший гриб. Нам с братом страшно, и мы стараемся не смотреть в ее сторону.
Через некоторое время мама появляется в комнате.
— Обед на столе. Давайте садиться.
Мы с братом послушно двигаемся в сторону кухни. Бабушка не шевелится.
— Мама, пойдем кушать. Ну, что ты…
— Ты, ты… — бабушка вдруг оживает. — Неблагодарная тварь! — и тут же снова обмякает.
Мы скорее ныряем за дверь, чтобы не слышать. Мама идет за нами.
— Вернитесь. Позовите бабушку с нами обедать.
Почему-то мы не можем ослушаться. Мы возвращаемся и начинаем свой традиционный лицемерный спектакль.
— Бабушка, пожалуйста, пойдем обедать!
— Мы тебя так ждали.
— Мальчик-с-пальчик. — Витьку внезапно озаряет, и он делает верный ход. Я стараюсь не отставать:
— И Красная Шапочка.
От слов во рту становится кисло. Бабушка не двигается. Но мы не сдаемся. Мы пытаемся ее обнять и целуем в щеки. Теперь бабушка кажется чуть менее деревянной.
— Идем, бабушка, идем! — Мы тянем ее за руки в кухню.
Она уступает. И мы рассаживаемся за столом, чтобы съесть суп, приготовленный мамой для врагов. Никто не разговаривает. После обеда бабушка говорит: «Я уезжаю!», но не уезжает, а ждет.
— Ася, иди сюда, — зовет мама и обращается к бабушке. — Бабушка купила для тебя пальто. Ты представляешь?
— Пальто? Какое пальто? — я прикидываюсь папуасом Новой Гвинеи, никогда в жизни не видевшим пальто.
Бабушка взглядывает на меня исподлобья:
— Вроде тот размер. А может — и не тот. Надо мерить.
— Что же делать? — Будто мама не знает, что делать.
— Привози Асю ко мне. Пальто померим. И шубу заодно.
— Шубу? Мама! Ты купила Асе шубу? Что же ты молчала?
— Ну, — говорит бабушка уклончиво. — Я не то чтобы Асе купила. Я просто так купила. Я за пальто знаешь какую очередь отстояла. А тут глядь — еще шубы подвезли. Решила заодно купить.
— Но ведь это очень дорого! — мама почти искренна.
Бабушка довольно молчит.
— Мама, я тебе очень благодарна, что ты нас поддерживаешь. Мы все тебе очень благодарны. Ася, поцелуй бабушку.
Бабушка сама чмокает меня в щеку.
А маму она никогда не целует. Не целует и не обнимает.