— А-а…
— Встретимся с ними за ужином, — подмигнул ей Демон.
В бермудах и гавайской рубашке он выглядел так же стильно, как в офисном костюме. У Полины сердечко замирало, когда ветер распахивал полы рубашки, обнажая брюшной пресс. Это ее мужчина! И широкие плечи — тоже ее. И крепкие бицепсы…
Полина едва удержалась от мелкой пакости — чуть не наступила на ногу девице, засмотревшейся на Демона. Вот теперь она точно ревнует!
Хм… Может, это любовь?
— Давай еще крема добавлю, — сказал Демон, бросив вещи на шезлонг. — Ох, по-хорошему, тебе бы дома посидеть…
Полина протянула ему бутылочку с кремом и повернулась спиной. М-м… Как жаль, что она не кошка. Так и мурчала бы от удовольствия. А Демон понимал бы, что она чувствует.
— Ну что, пойдем? — сказал он, закончив. — Поплаваем — и домой. Не возражаешь?
Еще бы она возражала!
Демон скинул рубашку и побежал, увлекая Полину за собой. Они с разбегу врезались в воду, подняв кучу брызг. И для начала побарахтались у берега, пытаясь притопить друг друга. А потом Демон бросил через плечо:
— Догоняй!
И поплыл, мощными гребками рассекая воду.
Полина с визгом бросилась следом.
Конечно, это были ненастоящие догонялки. Демон то и дело оглядывался, проверяя, не отстала ли Полина. А она больше плавилась от удовольствия, что о ней заботятся, чем пыталась всерьез догнать Демона.
Наплававшись вдоволь, они вернулись туда, где оставили полотенца. Похоже, Полина правильно догадалась об ужине в пансионате, потому что людей на пляже опять прибавилось. И у сетки собиралась команды для игры в волейбол.
Демон вытирался, повернувшись к Полине спиной. Наверное, только поэтому она обратила внимание на то, что обычно не бросалось ей в глаза.
Шрамы. Тонкие белые нити, пересекающие друг друга, покрывали верх спины, как паутина. И несколько рубцов, бугрящихся уродливыми узелками.
Когда Полина лечила спину, это скрывалось под свежими ранами…
— Нравится? — поинтересовался Демон.
Полина вздрогнула, потому что не заметила, когда он повернулся.
Неужели он избегал пляж из-за шрамов… А она…
А она, как всегда!
— Эй, не надо так! — встревоженно произнес Демон, беря ее за руки. — Поль, ты чего? Ты же знаешь, откуда они!
— П-прости… — Она лязгнула зубами. — Почему ты не сказал? Я… поняла бы…
— О нет… — Он привлек ее к себе, осторожно обнимая. — Я ни о чем не жалею, слышишь? Не вини себя. Прекрати немедленно! А то… накажу.
— Как? — тут же спросила Полина.
И прикусила язык, сообразив, что чуть ли ни обрадовалась такому предложению.
— Хм… Пока не знаю. Придумаю что-нибудь, — хитро прищурился Демон. — Все? Успокоилась?
— Да. Только больше не надо ходить со мной на пляж.
— Точно накажу.
— Ди-и-има…
— Пойдем домой, еще надо привести себя в порядок перед ужином.
Полина поняла, что Демон больше не хочет разговаривать на эту тему и замолчала. Однако где-то на полпути к дому он сказал:
— Знаешь, Поль… С тобой я кое-что познаю заново. Например, то, что удовольствие любимой женщины ценнее и приятнее собственного эгоизма. Я ведь не стесняюсь этих шрамов. Просто избегаю косых взглядов и ненужных вопросов ради собственного комфорта. Но твой комфорт важнее, понимаешь?
Она вздохнула.
— И чего так тяжко? — удивился Демон. — Что-то не так?
— Нет, Дим. Просто… я тоже хочу делать что-то похожее для тебя. Но у меня получается только наоборот.
— Дурочка, — улыбнулся Демон. — Тебе не надо ничего делать. Ты хороша тем, что ты есть.
Ей достаточно просто… быть? Значит, это — любовь?
Глава восьмая
Забавная малышка.
И хорошо, что ее травмы поддаются лечению.
Одно время Демон даже переживал, что без психотерапии не обойтись. Возможно, сейчас он обольщается? Нет, навряд ли. Полина оттаивает… потихоньку. Ей просто нужно больше любви и ласки, внимания и тепла. А ему… терпения.
А еще, как ни странно, оказалось, что отдыхать приятно. Наверное, потому что рядом любимая женщина.
Несмотря на жизненный опыт, к сожалению, негативный, Полина все еще юна и наивна. Похоже, она действительно не понимает, что дает мужу больше, чем он — ей.
Вот бы она подольше оставалась такой, как сейчас…
Демону нравилось наблюдать за Полиной, особенно когда она не пряталась за маской чопорной вежливости. То есть, когда ничего не боялась. Ему нравилось быть для нее плюшевым мишкой. И золотой рыбкой тоже. Ее искренняя радость и благодарность делали его счастливым.