— Дик!
— Я хотел бы поделиться своей новой идеей, — сказал он, возобновляя беседу в совершенно другой форме. — Это великолепная идея!
— Я в этом весьма сомневаюсь. Что ж, мне будет лучше судить о ней, если ты расскажешь. Я чувствую, что ты намерен ее осуществить.
— Да, я намерен, — ответил он без малейшего намека на сарказм.
— Что ж, тогда давай послушаем.
— Итак, Фан, сейчас нам совершенно ясно то, что женившись, мы допустили большую ошибку.
— Ну, это ясно как дважды два — по крайней мере, мне это ясно.
— Тогда я ничем тебя не оскорблю, если возьму за основу подобную постановку вопроса. Мы женились друг на друге по любви — тем самым мы совершили глупость, которую только могли позволить себе.
— Я думаю, что мне об этом известно лучше чем тебе. Что же нового ты хочешь сказать?
— Это было больше чем глупость, — повторил ее никчемный муж. — Это был акт полнейшего безумия.
— Вполне возможно, особенно с моей стороны.
— Со стороны нас обоих. Ты не будешь возражать, что я ныне очень раскаиваюсь в том, что ты моя жена. Хотя бы потому, что я нарушил твои перспективы — хотя бы то, что ты могла бы выйти замуж за более богатого джентльмена.
— Ага, так ты признаешь это?
— Да, я признаю. Но и ты ведь должна признать, что я мог бы жениться на более богатой леди.
— На леди Старой Язве, например.
— Неважно. Леди Старая Язва могла бы предотвратить эту язву нашей совместной жизни, которая с каждым днем становится все глубже. Как тебе известно, я промотал почти все свое состояние, но у меня еще остались навыки игры в карты. Я отправлялся сюда с неким приятным ощущением, что здесь меня встретят голуби, а ястребы остались по ту сторону Атлантики. Да, это было так согласно моим мечтам, но что получилось на самом деле? Обнаружить, что самая унылая квартира в Нью-Йорке была бы лучшей среди салонов Лондона? Я уже спустил добрую сотню фунтов, без всякого шанса вернуть их обратно.
— Ну, и что из этого следует? Что за великолепная идея посетила тебя?
— Итак, ты готова выслушать ее?
— Какая любезность с твоей стороны — спросить моего разрешения! Разреши мне выслушать тебя! А вот соглашусь ли я — это уже другой вопрос.
— Хорошо, Фан, ты своими собственными словами подтвердила, что не будешь упрекать меня в возникновении этой идеи.
— Возможно, если это не была твоя идея, ты бы так не боялся этого. Однако, какие мои слова ты имел в виду?
— Ты сказала, что тебе было очень жаль, что я не женился на моей леди.
— Да, я сказала. Ну и что с этого?
— Больше того, что ты могла подумать. Значение этих слов для меня очень важно.
— Я подразумевала только то, что сказала.
— Ты сказала это в запале злости, Фан.
— Я это сказала вполне серьезно.
— Ха-ха! Я-то знаю, что это было бы слишком хорошо для тебя!
— Слишком хорошо? Ты себе льстишь, я думаю. Возможно, когда-нибудь ты поймешь свою ошибку.
— Ничего подобного. Ты любишь меня настолько, Фан, насколько я об этом знаю. Я сказал все это только для того, чтобы сделать свое предложение.
— Да ну тебя! Я все равно не стану любить тебя больше. Ну, Дик, ты хотел сказать мне что-то? Давай уже!
— Я хочу попросить у тебя разрешения…
— Разрешения на что?
— Жениться повторно!
Жена его последних двенадцати месяцев застыла в недоумении, как пораженная выстрелом. В ее взгляде читались гнев и удивление только что услышанным.
— Ты говоришь об этом серьезно, Дик?
Она спросила это автоматически. Она и так видела, что он был вполне серьезен.
— Подожди, я сейчас поясню свою мысль, — ответил он и приступил к разъяснению.
Она терпеливо ждала объяснений.
— Собственно, я хотел предложить вот что. Ты предоставляешь мне свободу жениться повторно. Кроме того, ты помогаешь мне практически осуществить это — для нашей общей выгоды. Мы сейчас находимся в стране, которая как раз подходит для подобного действия; и я — без ложной лести — именно такой человек, который может использовать эту ситуацию с пользой. Эти янки — богатые люди. И среди них имеется много наследниц богатого состояния. Было бы странным, если б я не смог выбрать одну из них себе в жены! Ну, и они могут быть достаточно изящны и красивы, чем ты, Фан, — чтобы я сумел соблазниться их прелестями!
Этот «комплимент» ее тщеславию тем не менее не встретил возражений. Она продолжала слушать молча, позволяя мужу продолжить свое разъяснение.
— Было бы глупо нам закрывать глаза на нынешнее положение вещей. Оба мы правы. Мы сами себя одурачили. Твоя красота помешала мне полностью раскрыть свои возможности в жизни, да и моя — довольно симпатичная внешность, я уже говорил об этом — сделали то же самое в твоей жизни. Это были взаимная любовь и взаимное крушение надежд — одним словом, предательство с обоих сторон.
— Истинная правда! Продолжай!
— Какая у нас перспектива? Я, сын бедного пребенда note 5 , а ты… хорошо, это сейчас неважно в разговоре о делах нашей семьи. Мы приехали сюда в надежде улучшить наше состояние. Но земля молока и меда на самом деле оказалась полной злобы и горечи. Мы имеем на сегодня одну сотню потраченных фунтов. Когда ушли эти деньги, Фан?
Фан нечего было ответить на это.
— Мы можем ожидать здесь разве что некоторое понимание нашего аристократического происхождения, — продолжал муж-авантюрист. — Мы здесь потратили наличные деньги, но что мы можем иметь взамен — я или ты? Я не умею ничего, разве что управлять лошадьми, развозящими пассажиров, а ты — разве что смогла бы настроить свое музыкальное ухо для слушания звуков швейной машинки или шипящего пресса. О Небеса! Нам неоткуда ждать помощи!
Бывшая красавица Бромптона, потрясенная открывшейся перспективой, встала с кресла-качалки и снова начала ходить туда-сюда по комнате.
Внезапно она остановилась, и, повернувшись к мужу, спросила:
— Скажи мне, Дик, ты в душе не собираешься меня оставить?
Вопрос был задан серьезным, нетерпеливым тоном.
Также серьезен был и ответ:
— Конечно, я не собираюсь, о чем речь? Как ты можешь сомневаться во мне, Фан? Мы оба одинаково заинтересованы в этой сделке. Ты мне можешь абсолютно довериться!
— Что ж, тогда я соглашусь на эту авантюру. Но страх, что ты предашь меня, будет по-прежнему со мной.
Дик ответил на угрозу легкой улыбкой; и тут же страстным поцелуем в губы успокоил ту, которая сомневалась в нем.
ГЛАВА VII. ПОСЛУШНАЯ ДОЧЬ
— Офицер только недавно вернулся из Мексики — капитан, или что-то в этом роде, служивший в одном из полков, воевавших там. Конечно, он здесь совершенно без роду, без племени.
Такое заключение они услышали от владельца магазина.
— Может быть, ты случайно знаешь его имя, мама? — пробормотала Джулия.
— Конечно, моя дорогая. Клерк сказал мне, что он зарегистрирован в гостинице под именем Майнард note 6 .
— Майнард! Если это тот самый капитан Майнард, о котором пишут во всех газетах, он не может быть без роду-племени! По крайней мере, джентльмены так не говорят. Да, он участвовал в героической осаде С., кроме того, он отличился в битве на мосту в другом месте с труднопроизносимым названием!
— Истории героических штурмов и мостов! Это никак ему не поможет теперь, когда он вышел в отставку из своего расформированного полка. Конечно, ни на какую пенсию или другие выплаты он не может рассчитывать, и теперь его беда — пустые карманы. Я это слышала от слуги, который был при нем.
— Он достоин сожаления после всего этого!
— Жалей его сколько твоей душе угодно, моя дорогая, но не позволяй развиваться своим чувствам. Герои хороши в жизни, когда у них есть доллары, чтобы им было на что существовать. Но без денег они ничто, и богатые девушки не выходят за них замуж.
Note5
Пребенда —
Note6
Можно предположить, что повесть эта отражает некоторые стороны жизни автора — именно поэтому Майн Рид назвал главного героя похожим именем. Обратите также внимание, что Майнард воевал, как и автор, в Мексике.