Конечно, его положение было совсем не безнадежным. После нового назначения ему раскрылась широкая заманчивая перспектива, и теперь он изыскивал способ еще более улучшить свое состояние.
Фан была вызвана для консультаций, поскольку жена была готова помочь в осуществлении его планов. Менее чем когда-либо ее волновали муж или его дела. Она также прельстилась открывшимися яркими перспективами, надеясь рано или поздно вновь посетить Роттен Роу.
Фан презирала своего мужа, но тем не менее ценила его талант интригана. Она получила доказательства этого таланта, поскольку их положение резко улучшилось. И хотя она знала, что явилось источником их неожиданного процветания, все же отдавала себе отчет о том преимуществе, которое давал женщине ее склада статус жены. «Если мы будем действовать сообща, то мы преуспеем, а если поодиночке, то потерпим неудачу», — возможно, полагала она. Это ли соображение, либо что-то иное, двигало ею, но она все еще была готова помочь своему мужу в осуществлении его планов на второй брак!
Что же касается свидетельства о первом, надежно спрятанном в секретном ящике ее дорожного несессера, то она совершенно не опасалась за свою судьбу.
Она не боялась, что браку угрожает опасность, пока на горизонте маячила перспектива превосходной добычи, часть из которой перепадет и ей. Дик обещал быть ей «верным до гроба», и она отвечала взаимностью на это обещание.
За коробкой сигар и графином хереса они в деталях обсудили план дальнейших действий.
Стояла холодная ноябрьская ночь, но этого холода не ощущалось в коттедже на Южном Берегу — в том самом коттедже, который был арендован мистером Ричардом Свинтоном.
В доме шел прием гостей. Свинтон давал обед на девять персон. Обед был уже съеден, и компания вернулась в гостиную.
Нечетное число присутствующих — девять — говорило о том, что все они составляли семейные пары. Дам было пять, в то время как джентльменов только четыре.
Четыре присутствовавшие дамы уже известны читателю. Это были миссис Свинтон, миссис Гирдвуд, ее дочь и племянница. Пятая дама не была знакома не только читателю, но и миссис Гирдвуд с ее девочками.
Из джентльменов присутствовали собственно хозяин, мистер Луи Лукас и его друг мистер Спайлер. Четвертый же, как и пятая леди, нам не знаком.
Однако он был знаком миссис Свинтон, которая в течение всего обеда смотрела на него нежным дружеским взглядом, называя его «дорогой Густав», а он, в свою очередь, сообщил компании, что она его жена.
Он говорил с французским акцентом, и Свинтон называл его «граф».
Незнакомая леди, казалось, знала его — она также была с ним в дружеских отношениях. Это была достопочтенная мисс Кортни — Геральдина Кортни.
С таким благозвучным именем она не могла не принадлежать к аристократическим кругам.
Она была также весьма симпатична и хорошо образованна; с той характерной свободой речи и манер, которая отличает леди с хорошим вкусом от жены или дочери лавочника.
Правда, ханжа мог бы сказать, что у мисс Кортни свободы общения слишком много. Но миссис Гирдвуд не была ханжой — тем более здесь, в присутствии такой компании. Она восхищалась благородной Геральдиной; и не столько ее высоким положением, сколько любезной снисходительностью.
Миссис Гирдвуд была очарована также графом и его прекрасной графиней.
Его светлость сделал наконец правильный ход, представив ее такой компании. Хотя он все еще называл себя вымышленным именем Свинтон — даже среди собственных друзей, — приглашение на этот званый обед рассеяло ее подозрения. Сам обед довершил дело, и она более не стремилась проникнуть в тайну его инкогнито.
Кроме того, он повторил свою просьбу хранить эту тайну, тайну, которую она до настоящего времени не выдавала. Таким образом, старый уговор все еще действовал.
И даже Джулия предпочла сократить дистанцию между собой и Свинтоном. Дом, богато меблированный; стол, уставленный дорогими изысканными яствами; хорошо одетая прислуга — все это убедительно доказывало, что мистер Свинтон был важной персоной. А ведь это была всего лишь его временная городская резиденция, арендованная с определенной целью — еще один дипломатический ход Свинтона. При этом Джулия еще не видела его роскошного собственного дома в стране, куда, как он намекал, со временем их пригласит.
Гордая республиканка Джулия Гирдвуд все же была дочерью парвеню[67].
67
Парвеню (фр. parvenu — выскочка) — здесь: выходец из малоимущих, по случаю разбогатевший.