«Жениться по любви! Ах! Каким я был глупцом! — человек, пробормотавший эти слова, оперся локтями о стол и, обхватив руками голову, нервно теребил волосы. — Каким я был глупцом, что женился по любви!»
В ответ послышался женский голос. Приоткрытая дверь распахнулась, и на пороге показалась очень красивая женщина, дрожащая от негодования. Мужчина растерянно посмотрел на нее.
— Ты слышала меня, Франциска? — спросил он тоном, в котором одновременно слышались и упрек, и раскаяние.
— Да, я слышала тебя, Ричард, — ответила женщина, с достоинством входя в комнату. — Ничего не скажешь, твои слова достойны человека, женившегося на мне меньше года назад! Негодяй!
— Ты подобрала мне подходящий эпитет! — парировал мужчина. — Очень хочешь сделать меня злодеем?
— Не поняла, чем ты недоволен?
— Если бы я не женился на тебе, я имел бы титулованную жену и доход несколько тысяч в год!
— Но я могла бы иметь несколько десятков тысяч в год и мужа-лорда! Я носила бы корону, а ты не можешь мне купить лишнюю шляпку!
— Ах! Как жаль, что ты отказала своему лорду!
— Ах, как мне тебя жаль! Ты не женился на своей прекрасной леди!
Получивший отпор Бенедикт,[19] не в силах более продолжать эту словесную дуэль, опустился на стул и, расположив локти на столе, снова принялся теребить свои волосы.
Его оскорбленная, но торжествующая жена ходила взад и вперед по комнате подобно рассвирепевшей тигрице.
Они были прекрасной парой. Оба были щедро одарены природой: он красив, как Аполлон, а она прекрасна, как Венера. Если бы к этому еще прилагалось хорошее воспитание, они были бы самой прекрасной четой на земле. В данный момент он напоминал Люцифера, а она — разгневанную древнеримскую богиню.
Беседа проходила на английском языке; судя по акценту, и муж и жена приехали из Англии. По полу было разбросано множество предметов, взятых ими с собой в путешествие, и на многих стояло клеймо «Произведено в Англии». Сейчас же супруги находились в Нью-Йорке, снимая квартиру на втором этаже второразрядной гостиницы.
Это неудивительно. Великолепная пара только недавно прибыла в Нью-Йорк на пароходе, пересекающем Атлантику. Меловая таможенная надпись «О.К.» на их багаже была еще совсем свежа.
Если бы свидетелем их диалога стал кто-нибудь знакомый с британской жизнью, он мог бы прийти к некоторым выводам.
Мужчина, очевидно, — прирожденный джентльмен, но так же очевидно, что он воспитывался не в лучшей школе. Зато нет никаких сомнений, что он служил в британской армии. Несомненно и то, что теперь он там уже не служит, хотя отпечаток армейской жизни на нем все еще свеж. Ушел из армии он не по собственной инициативе, а после намека начальника или после некоего «коллективного» письма сослуживцев-офицеров с требованием уйти в отставку. Если он и был когда-то богатым, то все свои деньги спустил во время службы. Теперь он беден. Его внешность выдает в нем авантюриста.
Женщина, его жена, — вероятно, авантюристка не меньшая. Ее внешний вид и манеры, эффектное платье, несколько безрассудное выражение лица — все это знакомо каждому, кто хоть раз наблюдал за происходящим на Роттен Роу[20]. В этой разгневанной красавице он без труда разглядит характерный тип анонимной наездницы — своеобразной «загадки сезона».
Так случается довольно часто. Красивый мужчина и красивая женщина — оба одинаково черствые сердцем — поддаются взаимной страсти, которая продолжается достаточно долго, чтобы сделать их мужем и женой, однако обычно заканчивается по истечении медового месяца. Так случилось и с ними.
Бурная сцена была для них далеко не первой, а лишь одной из многих. Подобные стычки случались почти ежедневно. После объяснения на некоторое время установилось относительное спокойствие, но долго оно продолжаться не могло. Темное грозовое облако не может рассеяться без сильного разряда электричества.
Вот и теперь: жена, за которой осталось последнее слово, все же не удовлетворенная своей маленькой победой, возобновила беседу:
— И ты полагаешь, что мог жениться на своей леди — я знаю, кого ты имеешь в виду — на этой старой язве, леди К.? Точно! Вы были бы замечательной парой! Правда, она вполне могла лишиться своих передних зубов и проглотить их, целуя тебя. Ха! Ха! Ха!
— Леди К.? О чем ты говоришь? Моей женой была бы рада стать каждая вторая из знатных особ, и некоторые из них были не менее красивы и молоды, чем ты!
— Ты трепач и хвастун! Это ложь, и ты знаешь это! «Не менее красивы, чем я»! Как быстро ты сменил пластинку! Ты ведь прекрасно знаешь, что меня называли «красавицей Бромптона»! Слава богу, я не нуждаюсь в том, чтобы ты говорил о моей красоте. Мужчины, у которых вкус в десять раз лучше, чем у тебя, говорили мне это! И еще скажут…
19
Имя героя комедии Шекспира «Много шума из ничего» — новобрачного, изменившего своему намерению никогда не жениться, — стало в английском языке нарицательным.