Последние слова были произнесены напротив псише[21], перед которым она остановилась, восхищенно разглядывая себя. В зеркале отражалась вся ее красивая фигура — наглядное подтверждение ее словам.
— Вполне возможно, — отозвался усталый повеса, растягивая слова, что выдавало его полное безразличие, может быть, искреннее, а может, напускное. — Я был бы не прочь, чтобы это тебе говорили другие.
— В самом деле? Тогда так оно и будет!
— О! Я готов к этому. Ничто другое не доставило бы мне большего удовольствия! Слава богу, мы прибыли в страну, где в этих вопросах люди руководствуются здравым смыслом и где легко, без лишнего шума можно получить развод, дешевле, чем где-либо еще! Пока продолжается наше путешествие, я сделаю все, что могу, чтобы помочь тебе в этом. Полагаю, мы вполне можем сказать в суде правду: мы не сошлись характерами.
— Чтобы терпеть твой характер, твоя супруга должна быть ангелом!
— Что ж, это точно не ты, тем более что ангелов на земле не существует.
— Ты просто хочешь меня оскорбить! О боже милостивый! И я связала свою жизнь с этим ничтожеством, который при первом удобном случае готов бросить меня!
— Бросить тебя? Ха! Ха! Ха! Кем ты была, когда я женился на тебе? Брошенной, никому не нужной вещью, если не сказать хуже! Самый черный день в моей жизни был тот, когда я решил подобрать тебя!
— Подлец!
Слово «подлец», брошенное возмущенной женщиной, несомненно, предвещало бурю. Если джентльмен называет подлецом другого джентльмена, это почти всегда ведет к открытому столкновению. Когда джентльмена так называет леди, все, конечно, иначе, но все равно отношения резко изменяются. В данном же случае подобный всплеск эмоций предвещал скорое окончание ссоры.
Последовало резкое восклицание мужа, который, вскочив с места, стал нервно ходить взад и вперед по «своей» половине комнаты. Другую половину для подобных прогулок еще раньше облюбовала жена.
Не говоря больше ни слова, они ходили каждый в своем углу, то и дело бросая друг на друга сердитые взгляды, словно тигр и тигрица в одной клетке. Это продолжалось более десяти минут.
Мужчине первому наскучило это хождение, ему захотелось вернуться на свое место, он сел, вытащил сигару и прикурил.
Женщина, которая не хотела от него отставать ни в чем, тоже закурила — свою, тонкую «королевскую» — сигару и, опустившись в кресло-качалку, вскоре скрылась в облаке дыма. Теперь она напоминала Юнону[22], почти невидимую из-за нимба.
Стороны перестали обмениваться взглядами (это стало невозможным), и молчание продолжилось еще десять минут или даже больше. Жена молча копила гнев, в то время как муж, казалось, был занят некоей серьезной проблемой, захватившей все его сознание. Вдруг с его губ сорвалось резкое восклицание — он нашел какое-то решение; и выражение его лица, едва заметного сквозь сигарный дым, говорило о том, что это решение его вполне удовлетворяет.
Держа сигару в зубах и выпуская облако дыма, он наклонился к жене и обратился к ней давно забытым, кратким, ласковым именем:
— Фан!
Имя и интонация, с которым оно было произнесено, казалось, говорили о том, что буря в его душе уже улеглась. Возможно, бушевавшее раздражение успокоил никотин. Жена, несколько удивленная таким эффектом, вынула «королевскую» сигару изо рта и голосом, в котором ощущались нотки прощения, ответила:
— Дик!
— Я хотел бы поделиться своей новой идеей, — сказал он, продолжая беседу в совершенно другой интонации. — Это великолепная идея!
— Весьма сомневаюсь. Что ж, посмотрим. Рассказывай. Я чувствую, что ты относишься к этому серьезно.
— Да, я очень серьезен, — ответил он без малейшего намека на сарказм.
— Ну, тогда давай послушаем.
— Итак, Фан, сейчас нам совершенно ясно, что, поженившись, мы допустили большую ошибку.
— Ну, это ясно как дважды два — по крайней мере мне.
— Тогда я ничем тебя не оскорблю, если возьму за основу подобную постановку вопроса. Мы поженились по любви — тем самым мы совершили самую большую глупость, какую только могли позволить себе.
— Я думаю, что мне об этом известно лучше, чем тебе. Что же нового ты хочешь сказать?
— Это было больше чем глупость, — повторил ее никчемный муж. — Это был акт полнейшего безумия.
— Вполне возможно, особенно с моей стороны.
— С обеих сторон. Ты ведь не будешь возражать, что я ныне очень раскаиваюсь в том, что ты моя жена. Хотя бы потому, что я нарушил твои перспективы — хотя бы то, что ты могла бы выйти замуж за более богатого джентльмена.