Они разговаривали с ним, если и не в подобострастном тоне, но так, как разговаривают с лидером, а его ответы выслушивали с таким вниманием, каковое говорило о подлинном уважении к этому человеку!
Если и было когда-либо свидетельство величия человека, то оно заключалось в том, что соратники почитают его как в момент процветания, так и в час беды.
Именно так было с экс-диктатором Венгрии, ибо излишне говорить о том, что переодетым в камердинера был Кошут.
И даже в часы изгнания, когда его дело казалось безнадежным, а равнодушный мир с презрением хмурил брови, его можно было застать не в кругу нуждавшихся в нем подхалимов, а среди людей самых благородных кровей из Венгрии, людей, которые из уважения держали в руках свои шляпы и почитали его именно в тот час, когда судьба их любимой страны, как и их собственная, зависела от его воли!
Автор данного повествования стал свидетелем этой сцены и считает это триумфом разума перед обстоятельствами, победой правды над шарлатанством, величайшим триумфом, который когда-либо он видел.
Господа, собравшиеся вокруг него, были посвящены в тайну Кошута. Они слышали о восстании в Милане. Это как раз и было предметом их беседы, и большинство из них, так же как и Кошут, собиралось принять участие в этом выступлении.
Многие из них, как и Кошут, полагали, что это неблагоразумный шаг со стороны Мадзини — они также были знакомы с телеграммой, где говорилось об этом. Некоторые из них называли это безумием!
Ночь была темная и благоприятная для отъезда. Они нуждались в темноте, поскольку было известно о шпионах, следящих за ними.
Но Майнард все-таки принял меры предосторожности, чтобы обмануть бдительность этих ищеек деспотизма.
Он задумал хитрость, которая не могла не привести к успеху. Были приготовлены два набора чемоданов — один пустой, который покинет дом Кошута в кэбе, увозящем также капитана и его слугу. Кэб должен будет остановиться у северного въезда в Берлингтонскую Аркаду и дожидаться их там, пока пассажиры не возвратятся с прогулки, словно посетившие магазины этого фешенебельного района.
На Пикадилли будет находиться другой кэб, в котором будет настоящий багаж путешественников, отвезенный предыдущей ночью на квартиру капитана — автора этой идеи.
Шпионы должны быть опытными детективами, чтобы не попасться в эту ловушку.
Но как ни остроумна была эта хитрость, она так и осталась неосуществленной.
Как стало известно позже, Кошут и капитан Майнард вполне могли бы снова возблагодарить Господа за это.
Если бы они преуспели и сумели обмануть английских шпионов, это грозило бы гибелью всем планам. Менее чем через двадцать часов они оба оказались бы во французской тюрьме — Кошут для того, чтобы быть переданным в еще более опасную темницу в Австрии, а его мнимый хозяин, возможно, — в ту самую камеру, откуда он был ранее спасен благодаря флагу своей страны.
Но они даже не начали реализовывать свой план, даже не успели сесть в кэб, ожидавший их у ворот дома Кошута. Прежде чем они сделали это, человек, вбежавший в дом, предотвратил их отъезд.
Человеком, который изменил их планы, был граф Розенвельд. Эта история требует разъяснения.
Незадолго до этого граф, прогуливаясь вокруг дома Кошута, отошел на некоторое расстояние — по заданию Кошута он должен был разведать обстановку.
Это было ему поручено потому, что он как старожил неплохо ориентировался в Лондоне.
Цель была в том, чтобы обнаружить, где и сколько расположено шпионов.
Темная ночь благоприятствовала ему; зная, что и сами шпионы любят темноту, он, прогуливаясь, приблизился к некоему укромному месту, где, по его предположению, могли находиться шпионы.
Он подошел уже совсем близко, когда услышал голоса, ведущие беседу, которые предупредили его о том, что шпионы где-то рядом. Он сумел увидеть двоих из них.
Они приближались к месту, где он стоял.
Ворота сада, обрамленные парой массивных столбов, образовали нишу, темную, как в подземелье Плутона.
Сюда и отошел граф, стараясь занять как можно меньше места, насколько позволяло его тело.
Туман, почти осязаемый на ощупь, помог ему остаться незамеченным.
Эти двое подошли и, к счастью для Розенвельда, остановились почти перед самими воротами.
Они продолжали беседу, разговаривая достаточно громко, так что граф мог слышать каждое слово.
Он не знал, кем они были, но их беседа вскоре открыла ему все тайны. Это были шпионы, которые занимали дом напротив дома Кошута, — те самые люди, в поисках которых он и отправился на разведку.