Переход от романтических чувств к прозаическим сигарам был довольно резким. Но Майнард был не так уж романтичен и мечтателен. Услышав призыв своего попутчика, он спустился в кают-компанию, чтобы проследить за выполнением распоряжения касательно чемоданов.
В то время как герой С. двигался навстречу новой славе за пределами Америки, он уже был покрыт позором там, откуда уехал. В шумном Нью-Йорке его имя вызывало восторженные крики, а в тихом Ньюпорте оно произносилось с презрением. У многих здесь оно ассоциировалось со словом «трус». Мистер Свинтон наслаждался своей победой. Его триумф длился недолго, но вполне достаточно для того, чтобы этот карточный шулер успел сорвать свой куш.
Благодаря доброй славе, полученной за счет обмана и помощи Луи Лукаса, он сумел-таки найти здесь наивных голубей, о которых мечтал, пересекая Атлантику. Правда, пуха и перьев у них было не так много, как ему хотелось, но все же достаточно, чтобы не превратиться в кучера и не заставлять свою красавицу-жену Франциску гладить белье.
Для разжалованного гвардейца, превратившегося теперь в заурядного жулика, это было золотое время. Но счастье было недолгим, слава мнимого героя довольно скоро была испорчена подозрением в нечестности, а ярлык «трус» вскоре был снят с его соперника.
Через несколько дней после отъезда Майнарда в Нью-Йорк стало известно, почему он уехал так поспешно. Нью-йоркские газеты дали этому объяснение: он был избран лидером движения «Немецкая экспедиция» и дал согласие им стать.
Это была почетная миссия, как представлялось многим, но все же она не оправдывала поведения Майнарда в глазах тех, кто был знаком с обстоятельствами его ссоры со Свинтоном. Он серьезно оскорбил англичанина и, несмотря на все свои неотложные дела, должен был остаться, чтобы дать сопернику удовлетворение.
Однако почему мистер Свинтон не последовал за ним, когда его местонахождение в Нью-Йорке стало известно из газет? Такое поведение оскорбленного было бы естественно, а бездействие делало и его репутацию небезупречной.
Вскоре же с имени Майнарда были окончательно смыты все пятна, и случилось это быстрее, чем Санди Хук скрылся из его поля зрения. К нему вернулась репутация «джентльмена и человека чести».
В нескольких словах — все произошло следующим образом.
Вскоре после того как Майнард уехал, в «Океанхаузе» стало известно, что утром после бала, в ранний час, один странный джентльмен, прибывший пароходом из Нью-Йорка, зашел в комнату Майнарда и оставался там в течение целого дня.
Кроме того, стало известно, что письмо, адресованное мистеру Свинтону, было передано его камердинеру. Об этом поведал гостиничный служащий, которому было поручено передать письмо.
Каково же было содержание этого письма?
Мистер Лукас должен был это знать, и с вопросом обратились к нему.
Но он не знал. Более того, ему вообще не было известно, что письмо было послано. Услышав разговоры окружающих на эту тему, он сразу почувствовал: неприятная история угрожает ему компрометацией, и Лукас решил немедленно потребовать разъяснений от Свинтона. С этим делом он направился в комнату англичанина.
Мистера Свинтона он там застал и с удивлением обнаружил, что тот ведет фамильярную беседу со своим слугой.
— Правда ли то, что я услышал, мистер Свинтон? — спросил Лукас, входя в комнату.
— Ай-ай, о чем ты, мой дорогой Лукас?
— О письме, о котором они говорят.
— Письмо, письмо… Я совершенно не понимаю, о чем ты, мой дорогой Лукас.
— Сущие пустяки! Разве ты не получал письмо от Майнарда наутро после бала?
Свинтон стал белым, его взор забегал, стараясь избегать глаз собеседника. Он замялся, пытаясь выиграть время, но быстро понял, что отрицать невозможно.
— О, да-да! — отреагировал Свинтон после некоторой паузы. — Действительно, было письмо — очень странное послание. Я не успел толком понять, о чем оно, как в тот же день оно исчезло. Мой камердинер Франк, глупый Франк! Он выбросил это письмо. Я узнал об этом только на следующее утро.
— Я полагаю, оно все еще у тебя?
— Нет-нет, на самом деле! Я закурил сигару, свернутую из этого послания.
— Но о чем же было это письмо?
— Ну, ладно-ладно! Это было своего рода извинение со стороны мистера Майнарда — он сообщал, что вынужден оставить Ньюпорт и уплыть на вечернем пароходе. Оно было написано его другом Рапертом Розенвельдом, который называл себя графом Австрийской империи. После того как я это прочитал, зная, что автор письма уехал, я решил не говорить об этом, чтобы у нас не было проблем!